Разрушенные - Кристи Бромберг
А потом ничего.
Колтон прекращает все движения, похищая мой оргазм своей внезапной остановкой. Разочарованная, вскидываю голову, чтобы посмотреть на него и встречаюсь с зелеными глазами, в которых пляшет веселье и абсолютная сдержанность.
Он наклоняется вперед, его разгоряченная плоть проникает внутрь меня до невообразимых глубин, вытягивая невообразимый стон удовольствия, который я даже не пытаюсь остановить. Его руки толкают мои бедра вперед, а его лицо полностью заполняет поле моего зрения. Чувствую жар его тяжелого дыхания на своем лице и вижу, как напрягаются его мышцы, когда он контролирует свое желание врезаться в меня с безрассудной самоотдачей и подтолкнуть нас к краю быстро и жестко, как, я знаю, ему нравится.
— Черт, детка, с тобой я чувствую себя будто в Раю, — говорит он, наклоняясь вперед и касаясь губами моих губ. Он удивляет меня, проникая языком между моих губ и властвуя в поцелуе почти так же, как он властвует и в моем сердце. Чувствую, как его сдержанность ускользает, чувствую, как каждый его сладкий сантиметр увеличивается внутри меня, ощущаю, как растет желание, как потребность вытесняет разум.
Его рот клеймит и заявляет на меня свои права, в то время как его тело медленно начинает двигаться снова — обладая, дразня, подталкивая меня принять его вызов. Жидкий огонь снова вспыхивает, расплавленная лава опаляет и подпитывает адское пламя, из которого он только что меня вытащил. Вбираю его стон, когда он все глубже погружается в меня, пульсирующие искры удовольствия разжигают мои нервные окончания.
Он покусывает мою нижнюю губу и прерывает поцелуй, начиная набирать темп, врываясь в меня со страстным отчаянием, прислонившись лбом к моему плечу. Мое тело начинает дрожать от интенсивного напряжения в моем естестве, в то время как он продолжает свой мучительный ритм. Комната наполнена моими тихими стонами, его неразборчивым бормотанием и шлепающими звуками кожи о кожу, он подталкивает меня все выше и выше.
Ощущение его зубов на моей ключице — моя погибель. Лишающее сознания удовольствие охватывает меня, когда мое тело сжимается вокруг него и летит в свободном падении в восторженное забытье, отдаваясь ему.
Я забываю все — он заставил меня забыть все — кроме его запаха, его звуков, его вкуса, его прикосновений. Мое тело врезается в волну ощущений, его имя на моих губах, наши тела сливаются в одно.
— Как же чертовски сексуально смотреть, как ты кончаешь, — шепчет он, щетиной царапая мою шею, его тело замирает, а затем он медленно входит и выходит из меня, вытягивая последние остатки моего оргазма, все еще обжигающего меня. Я пульсирую и сжимаюсь вокруг его члена, ногтями царапая его плечи, крепко цепляясь за него с каждой волной удовольствия.
— Черт, Рай, это так чертовски приятно! — стонет он, когда его бедра начинают дергаться, мой собственный оргазм начинает подводить его к грани. И через мгновение Колтон снова стоит на коленях, руки толкают мои бедра вверх, и его бедра бьются в меня, когда он следует за своим собственным оргазмом.
— Давай, милый, — выдыхаю я, пытаясь отвечать на его толчки, полностью отдаваясь его потребностям.
Его гортанный стон заполняет комнату, когда он достигает своего пика, его напряженное тело содрогается, выезжая на свой собственный максимум. Через мгновение он переворачивает нас, наши бедра остаются соединенными самым первозданным образом, я лежу на нем, щекой прислоняясь к его груди, где могу слышать грохот его сердцебиения.
И мы лежим так некоторое время, лениво проводя пальцами по обнаженной плоти друг друга, восстанавливая дыхание и успокаивая колотящиеся сердца. Тишина вокруг нас так спокойна без теней преследующих его демонов. Да, какая-то часть его всегда будет сломлена и преследуема, но впервые у него есть кто-то, с кем он может этим поделиться. Кто-то, кто поможет облегчить бремя, поможет исцелить.
Полностью удовлетворенная вздыхаю от этой мысли, он целует меня в макушку.
— Я люблю тебя, — шепчу я, все еще ошеломленная всем, что произошло этим вечером. Его пальцы продолжают бесцельно скользить по моей спине. Закрываю глаза и наслаждаюсь ощущением наших тел, прижимающихся друг к другу, и легкостью его прикосновений. И тут срабатывает мой синдром навязчивого состояния, когда я мысленно провожу по линиям, которые выводят его пальцы на моем теле, поворачиваю голову так, что мой подбородок оказывается на руках, лежащих на его груди.
— Что? — невинно спрашивает он, несмотря на улыбку в уголках губ и озорства, отражающегося в глазах, которое я полюбила и ждала. Все, что я делаю, это приподнимаю брови, чувствуя грудью рокот его смеха.
— Алфавит, Ас? — я пытаюсь сдержать улыбку, но это бесполезно.
— Ага. В эти дни я вижу алфавит в совершенно новом свете, — говорит он, прекращая выводить буквы и проводя пальцем вниз по моей спине.
Мой смех сменяется вздохом, когда его рука сжимает мой зад. Чувствую, что желание, которое он всегда во мне вызывает, вновь начинает закипать. Он снова начинает твердеть внутри меня, а я наполняюсь влагой, контакт наших тел усиливает жажду.
— И какая же твоя любимая буква?
Он от души смеется, его сотрясающееся тело вибрирует до самого члена, приведенного в полную боевую готовность и до основания, погребенного во мне.
— О, детка, я вроде как неравнодушен к твоей «В». Это единственное место, где я хочу быть.
Даже не могу смеяться над его банальной репликой, потому что он выбирает именно этот момент, чтобы толкнуть свои бедра вверх, мое тело движется вместе с ним, его кожа трется о мои соски и вытягивает стон удовольствия из моего горла. Мои глаза закрываются, тело млеет, когда его движения вызывают повышенную ответную реакцию уже набухшей, благодаря его усилиям, плоти.
— Боже правый! — вздыхаю я, когда он вытягивает меня из пост-кататонического оргазмического состояния и снова околдовывает своими чарами.
ГЛАВА 40
Колтон
На солнце так же чертовски приятно, как и от ледяного пива, скользящего по моему горлу, и вида Райли, склонившейся напротив меня. Твою мать — это моя единственная мысль, ёрзаю и думаю о том, о чем не пристало думать в присутствии мальчиков.
Это когда-нибудь закончится? Желать, чтобы она была рядом? Желать смотреть, как она спит, и просыпаться рядом с ней? Испытывать нужду быть похороненным
