Необратимость - Челли Сент-Клер
— Недостаточно долго.
Он замолкает, напряжение исчезает из его позы. Ссутулившись, он закрывает лицо руками и трет ладонью макушку.
Молчание затягивается.
Мне хочется вылезти из собственной кожи.
Через несколько мгновений приносят наш заказ, и я погружаюсь в искусно приготовленные суши, надеясь, что их вкус отвлечет меня от напряжения, повисшего между нами. Когда молчание затягивается, я наконец поднимаю на него взгляд.
— Ты любишь ее? — спрашиваю я, откусывая кусочек. — Эллисон?
Джаспер поднимает глаза, его лицо на мгновение омрачается чем-то, напоминающим чувство вины. Он опускает ролл на свою тарелку, как будто тот слишком много весит.
— Да.
Я напрягаюсь, ожидая, что боль ударит, как ржавое лезвие, пронзит оцепенение и вонзится в сердце. Но чувство не приходит. Я думала, что его признание потрясет меня, нарушит мое равновесие, но вместо этого я испытываю странное чувство спокойствия.
— Тогда зачем все это? — Я понижаю голос, любопытство смешивается с раздражением после нашего спора. — Почему ты здесь?
— Потому что я беспокоюсь о тебе, — выдавливает он из себя, его тон почти умоляющий. — И я не могу избавиться от чувства, что слишком рано отказался от тебя. Ты разрушаешь свою жизнь, и я чувствую себя ответственным за это.
Я усмехаюсь, оскорбленная.
— Я не разрушаю. Я восстанавливаю.
Он тянется через стол, его пальцы касаются моих, в прикосновении сквозит отчаяние.
— Наша совместная жизнь была…
— Закончена, — перебиваю я.
Его брови нахмуриваются, когда он сжимает мою руку.
— Хорошей, — мягко говорит он. — Наша жизнь была хорошей.
Я отдергиваю руку и кладу салфетку на колени.
— Послушай, у меня теперь новая жизнь, и у тебя тоже. Ты только что сказал, что любишь ее. Зачем мне вбивать клин между вами?
— Эллисон тоже скучает по тебе. Ты не клин, Эверли, ты — недостающая часть.
Я макаю свой ролл в соевый соус, пока он не становится несъедобным.
— Я думала, речь идет о работе.
— Так и есть, — говорит он, в его голосе чувствуется дрожь, что-то настоящее. — Но это не все. Речь идет о прощении. О возможности двигаться вперед.
В моей голове проносятся воспоминания о том, что было раньше.
Я размышляю, что на самом деле означает движение вперед, зная, что Джаспер больше не заполняет мои мысли. Вместо этого я представляю карие глаза и потертые джинсы — тепло, которое так отличается от шелковых галстуков и отполированных фасадов.
Я вижу Айзека.
И не могу понять, что это — искра надежды или смертный приговор.
Я стискиваю зубы, стараясь держать себя в руках.
— То, что ты чувствуешь, — это сожаление о чем-то несбыточном. Но ты не должен исправлять то, чего больше нет, ты должен исправить то, что у тебя есть сейчас.
Он смотрит мне в лицо, в его глазах отражается противоречие. Едва уловимое отчаяние.
— Ты не скучаешь по работе моделью?
— Скучать и хотеть — две разные вещи. Я могу скучать и оплакивать свое прошлое, но при этом жаждать другого будущего. Когда пытаешься сплести эти две вещи воедино, получаются лишь узлы. — Я смягчаюсь, снова тянусь к его руке, но мои пальцы парят над его. — Я просто хочу быть свободной, Джаспер, — говорю я ему, мой голос дрожит. — А ты?
Я замечаю, как что-то мимолетное проносится по его лицу — вина, печаль, сожаление, сомнение.
Никто не мог этого предвидеть. Наша ситуация разворачивалась как автокатастрофа в замедленной съемке, неизбежная, не оставляющая ничего, кроме осколков стекла и разбитых сердец.
Единственное, что нам осталось, — это собрать осколки.
Джаспер рассматривает эти детали в новом свете, пока его взгляд не меняется. Возможно, это принятие. Он выдыхает и снова теребит галстук.
— Тогда вычеркни меня из уравнения. Дело не во мне и не в Эллисон. Просто подумай о предложении — я могу замолвить за тебя словечко и обеспечу новым агентом. Многие захотят побороться за возможность представлять тебя, — объясняет он, быстро произнося слова. — На следующей неделе состоится показ. Грандиозный. В последнюю минуту освободилось место, и Эбнер вспомнил о тебе. Я очень надеюсь, что ты рассмотришь это предложение.
В его глазах светятся надежда и настойчивость, и я понимаю, что так он пытается загладить свою вину. Он думает, что если поможет мне вернуться в модельный бизнес, это как-то загладит то, что произошло между нами.
Мое согласие станет первым шагом к тому, чтобы избавить его от чувства вины.
И теперь, без призрака наших закончившихся отношений, витающего надо мной, я действительно обдумываю это приглашение. Я вижу его таким, какое оно есть, и чем оно может стать.
Передвигая ролл по тарелке, я поднимаю взгляд.
— Когда это будет?
В его глаза вспыхивает облегчение.
— В пятницу. Я могу помочь тебе подготовиться.
Я киваю.
Мне стоит подумать о положительных моментах — стабильное, привычное занятие, приличный доход. Я могу провести ребрендинг. Может, я больше и не Эверли Кросс, но я не исчезла. Я все еще здесь, все еще способна построить что-то новое из обломков старого.
Сделав глубокий вдох, я делаю глоток вина и встречаю его взгляд.
— Я подумаю об этом.
ГЛАВА 47
Я сижу, закинув ноги в носках на уродливую оранжевую оттоманку, и смотрю на свой мобильный телефон, зажав за щекой вишневый леденец. Телевизор мерцает на заднем плане, громкость убавлена до минимума, идет какой-то модный фильм Netflix, к которому я потеряла интерес после пяти минут просмотра.
Снаружи, сквозь приоткрытые жалюзи, доносится автомобильный гудок, и я раскусываю конфету.
Мрроу.
Мистер Бинкерс сворачивается калачиком у меня на коленях, его мягкая шерстка действует как успокоительное, когда я провожу пальцами у него между ушами. Ноябрьский дождь хлещет по оконному стеклу, стекая вниз неумолимыми косыми струями. В Сан-Франциско начинается сезон дождей.
Вздохнув, я снова смотрю на экран телефона, мои глаза останавливаются на одном имени.
Айзек добавил свой номер в мой телефон в отеле два дня назад, наказав звонить или писать ему, если я почувствую опасность. Он ничего не сказал о том, чтобы я писала ему из чувства вины, но груз моей совести стал слишком тяжелым, и я написала ему вскоре после того, как Джаспер подвез меня до моей квартиры, и рассказала о деловом ужине. Он прочел и ничего не ответил.
Теперь его имя снова светится передо мной, и я не могу избавиться от искушения. Вероятно, он не предполагал, что я буду пялиться на его имя только потому, что я запуталась в мыслях
