Когда тает лед - Ханна Грейс
– Дай мне подумать над этим. – Фолкнер опять тянется к рогалику, давая понять, что мое время истекло и мне пора уходить. – Увидимся на тренировке.
Раз уж я в кампусе, решаю зайти в библиотеку взять несколько книг, которые нужны для подготовки к выпускным экзаменам, и еду домой.
В доме полно народа, все сидячие места заняты хоккеистами.
– У вас что, собственных домов нет? Вы приперлись ко мне съесть всю мою еду и провонять гостиную?
Несколько человек показывают мне средние пальцы, некоторые ворчат, и наконец отвечает Крис:
– Твоя девушка пообещала нам пад-тай.
Несколько недель назад Джей-Джей и Анастасия сходили на мастер-класс вьетнамской кухни, и с тех пор мой дом превратился в ресторан. Эта парочка полна решимости попробовать как можно больше блюд разных кухонь мира. Они готовят бок о бок, тайком соревнуясь, у кого лучше получится основное блюдо или гарнир. Когда мы садимся за стол, они с самодовольным видом наслаждаются комплиментами, которыми их осыпают ребята.
Я не говорил Стейс, что практически уверен: Бобби и Мэтти питаются исключительно разогретой пиццей, так что они будут еще долго приходить сюда ужинать после того, как мы с Джей-Джеем закончим колледж.
Проталкиваясь через столпотворение в гостиной, я иду на кухню. Стейси громко жует какие-то пророщенные бобы, внимательно наблюдая за воком.
– Привет, – улыбается она. – Почти готово.
Я запрокидываю ее голову и беру в плен ее губы, наслаждаясь тем, как она сразу прижимается ко мне всем телом.
– Ты же знаешь, что тебе не обязательно всех кормить?
Она хихикает и возвращается к воку.
– Ты же знаешь, мне это нравится. Это все равно что иметь кучу детишек, только не маленьких и милых, а таких – здоровенных, которые пьют и матерятся. Хорошо, что вы проводите вместе время, потому что скоро некоторые из вас уедут. А тайская кухня, похоже, у них любимая – они сразу тут как тут.
– Анастасия Аллен, у тебя что, проснулся материнский инстинкт?
У нее отвисает челюсть и розовеют щеки. Она моргает, словно не в силах поверить, что я предъявляю ей такое обвинение.
– Нет! Я просто хорошая подруга и соседка по квартире.
Я не могу удержаться от смеха. Стейси иногда такая чертовски милая, я даже не знаю, что с ней делать.
– Ты лучшая подруга и определенно лучшая соседка. Я люблю…
– Что там насчет лучшей соседки? – перебивает Джей-Джей, отталкивая меня с дороги по пути к плите. – Убирайся с нашей кухни, Хокинс. Здесь создаются кулинарные шедевры, а ты мешаешь со своей нетерпеливой энергетикой.
Стейс наблюдает, подняв брови, как я, пятясь, покидаю кухню. Одними губами она шепчет мне: «нетерпеливая энергетика», сдерживая смех, а Джей-Джей дает ей отмашку накрывать на стол. С безопасного расстояния я смотрю, как они перекладывают еду в сервировочные миски и ставят на стол в кабинете, где мы ужинаем и играем в бир-понг.
– Прошу за стол! – кричит Джей-Джей во всю мощь своих легких, и парни бросаются занимать стулья.
Лола и Робби уже сидят на лучших местах, а остальные заходят, вытаращив глаза при виде разнообразия на столе. Комната заполняется звоном столовых приборов, одобрительными ахами и охами. Стейси приносит последнюю тарелку с яичными рулетиками и стоит, глядя на всех с довольной улыбкой. Я не могу отвести от нее глаз.
Девушка, которая питалась одним салатом, не хотела серьезных отношений и терпеть не могла хоккеистов, теперь куда-то пропала.
Она втискивается за стол рядом со мной и накладывает себе полную тарелку, а попробовав лапшу, радостно стонет с набитым ртом. Затем хлопает Бобби по руке, когда тот пытается стащить яйцо с ее тарелки, и хмурится так, что он морщится. Когда она поворачивается ко мне и видит, что я смеюсь, выражение ее лица смягчается. Стейси пожимает плечами, ничуть не жалея, что нагнала страху на Бобби.
– Яичные рулетики – мои любимые.
– А ты – моя любимая, – шепчу я и целую ее во вспыхнувшую щеку.
– Даже если у меня будут клешни краба вместо рук?
– Да, Анастасия, даже если у тебя будут клешни краба вместо рук.
Эпилог
Анастасия
Два (с небольшим) года спустя
Над Сиэтлом сияет теплое вечернее солнце. Доктор Эндрюс задерживается, но я не против, потому что могу подольше полюбоваться видом из окна.
Иногда, попадая под дождь, я скучаю по лос-анджелесской погоде, но сегодня вполне довольна.
– Входи, Анастасия. – Доктор Эндрюс придерживает для меня дверь. – Прости, что задержался.
– Не беспокойтесь, – заверяю я, вставая с кресла. – У меня так отекли щиколотки, что посидеть было неплохо.
– Да ты просто сияешь. Тебе идет беременность.
– Это всего лишь пот, не обманывайтесь. – Я сажусь за стол напротив него и провожу рукой по животу, шипя, когда крохотная ножка пинается под ребрами. – Мы думаем, она станет футболисткой. Ей нравится бить ногами.
– Когда мама золотая медалистка, а папа – победитель Кубка Стэнли, дочка будет лучшей в любом виде спорта, какой бы ни выбрала.
– Чего у нее лучше всего получается сейчас, так это заставлять меня без конца бегать в туалет.
Закончив колледж и вернувшись в штат Вашингтон, чтобы быть поближе к Нейтану, я решила более-менее регулярно заниматься с психологом. Сеансы больше не выматывают, и я рада, что хожу на них. Я рассказываю о своих чувствах, о делах, об ожиданиях и даже о том, что заставляет меня нервничать – и все это напоминает о том, как мне повезло.
К тому времени, как я доезжаю до дома, малышка Хокинс отчаянно вертится – видимо, так же горит желанием увидеть своего папу, как и я. По крайней мере, так я скажу Нейту, не упоминая о том, что она начала выплясывать внутри меня брейк-данс, когда я открыла вторую упаковку кукурузных чипсов.
Купив мне «Рендж Ровер», иначе известный как «Прости, что ты нечаянно от меня залетела», Нейт забил его под завязку всякими вкусностями.
Мудрое решение, поскольку его ребенок все время хочет есть.
Да, я обвиняю мою нерожденную малышку в том, сколько фигни поедаю, пока стою в пробке.
Остановившись на подъездной дорожке рядом с машиной моих родителей, я не успеваю вылезти из автомобиля, как с заднего двора доносится знакомый лай Банни.
– Перестаньте пугать моего ребенка! – кричу я и топаю к Нейтану и папе, которые стреляют в Банни из водяного пистолета.
– Мамочка приехала! – орет Нейт, и сорокапятифунтовый[21] ком золотистой мокрой шерсти бросается ко мне, возбужденно виляя хвостом.
Зная, что в конце сезона он переводится в Сиэтл, Нейтан пообещал, что
