Инсинуации - Варвара Оськина
С этими словами он вжал педаль газа в пол, вызвав короткий писк со стороны пассажирского кресла, и Мерседес сорвался в головокружительный бег.
Они неслись по пустому городу, наплевав на ограничения и игнорируя светофоры. Каким чудом им удалось ни в кого не врезаться, оставалось за гранью понимания Элис, которая почти физически ощущала, как виляла на крутых поворотах машина. Но судя по всему, Риверс был прекрасным водителем. Он ловко лавировал между редкими автомобилями и взметал за собой снежные вихри. Казалось, Элис только моргнула, и вот перед ними Восточная Беркли-стрит, где машина резко въехала на подземный паркинг огромной стеклянной высотки. Закрытый шлагбаум поднялся перед почти не замедлившимся Риверсом, и Эл удивлённо вскинула брови.
– Канун Рождества, девять вечера, башня Джона Хэнкока39… даже не знаю, есть ли смысл спрашивать, что вы задумали, – медленно проговорила она, когда профессор затормозил около лифта. Парковка была ожидаемо пуста.
– Не думаю, – самодовольно откликнулся коварный мистификатор, а после ловко выбрался из машины и открыл пассажирскую дверь.
Нет, Элис никогда не была обделена вежливостью со стороны противоположного пола, но отчего-то каждый раз по-глупому смущалась, стоило Риверсу подать ей руку, помогая выбраться наружу. Вдобавок элегантность оставила её и на этот раз. Тяжело вздохнув, Эл огляделась, и на мгновение стало жутко. Одна, со взрослым мужчиной, в пустом полутёмном гараже, в тот день, когда здесь точно никого не будет. Уж не сошла ли она с ума?
– Идёмте. – Риверс предложил ей руку, и Элис вздохнула, ощутив под пальцами крепкую мужскую ладонь. О чём она спрашивает? Конечно, сошла и давно.
Пикнув непонятно откуда взявшейся магнитной карточкой, профессор пропустил её внутрь приветливо распахнувшего двери лифта, а Элис перестала чему-нибудь удивляться и нажатую кнопку последнего этажа восприняла, как нечто нормальное.
– Знай я вас хуже, то решила бы, что вы хотите меня убить, сбросив с крыши самого высокого здания Бостона, – с улыбкой произнесла она. – В духе профессора Риверса: дорого и пафосно.
Профессор рассмеялся, ничуть не обидевшись на подколку.
– Нет, это слишком даже для меня. Но спорить не буду, иногда мне безумно хотелось нежно обнять вашу голову и дважды повернуть по часовой стрелке, – хмыкнул он и прислонился к зеркальной панели, внимательно разглядывая Эл.
– Я так и думала, – покивала она.
Неожиданно кабина замерла, а двери открылись, представив освещённый лишь аварийными лампами пустой коридор. В этот раз профессор не спрашивал, а просто схватил за руку и потянул влево.
– Когда-то здесь была обсерватория, – проговорил он на ходу. – Но после известных сентябрьских событий40 её закрыли, помещение сдали под офисы.
– Жалко как, – протянула Элис, пытаясь поспевать за его широкими шагами.
– Увы, таких сожалеющих немного. И нам очень повезло, что самые выигрышные места остались незанятыми. – С этими словами Риверс повернулся и заговорщицки подмигнул.
– Мне, наверное, не стоит спрашивать, откуда у вас пропуск, – не надеясь на ответ, пробормотала она, пока невероятный профессор прикладывал карточку к считывателю на одной из множества дверей. Как он разбирался в одинаковых кабинетах, оставалось загадкой. Впрочем, сегодня всё было загадочно.
– Я же Санта, – тем временем пояснил он, будто говорил с несмышлёным ребёнком. – А Санта может проникнуть куда угодно.
Элис рассмеялась, но Риверс неожиданно приложил палец к губам, вынудив замолчать.
– Тише, а то спугнёте чудо. Вперёд.
Он подтолкнул в тёмный дверной проём, Элис сделала шаг и замерла.
Помещение, куда она попала, было небольшим. Стены и пол терялись в темноте ночи, но внимание привлекало другое. Огромные, во всю высоту стены панорамные окна складывались в острый угол там, где сходились две грани параллелепипеда этого здания. А дальше… за холодным, немного пыльным стеклом тысячами разноцветных огней мерцал город. Он переливался яркими снежными отблесками и линиями дорог, яркими квадратами квартир и тёмной черепицей домов. Элис не заметила, как из груди вырвался восхищённый вздох, а ноги сами понесли к одному из окон. И она, потеряв всякую связь с реальностью, точно врезалась бы носом в стекло, не успей профессор вовремя схватить её под руку. Оказавшись в полудюйме от почти осязаемого волшебства, Элис прижалась лбом к холодной раме и вгляделась в ночной Бостон.
– Боже мой, – с восхищением маленькой девочки прошептала она, пока воодушевлённо искала внизу извивавшиеся яркими змейками знакомые улочки.
Вдалеке чёрно-белыми пятнами мерцала река Чарльз, где колыхались контурные силуэты лодок. Подсвечивался главный корпус университета и школа Слоуна. А обе набережные были усыпаны порхавшими на ветру цветными фонариками. В холоде декабря свет от них дрожал лёгкой рябью. Но тут, с глухим вальяжным ударом над городом вспых первый блестящий шар фейерверка. Он озарил их зеленоватым светом и осыпался тысячами исчезающих в темноте искорок. Следом за ним то здесь, то там чинно загорались огни праздничных салютов, сплавляясь в один причудливый цветок. И Элис могла лишь восторженно наблюдать. Ей чудилось, будто блестящий разноцветный дождь летел прямо навстречу, что ещё чуть-чуть и можно к нему прикоснуться. Но через пару секунд он сгорал, немного не достигнув холодной преграды, и чёрным пеплом падал на город. Эл положила на стекло руку, будто хотела сама дотянуться до одной из огненных капель, подержать на ладони кусочек детского счастья.
И, наверное, она выглядела глупо, когда стояла, приоткрыв от восторга рот, но было всё равно. На глаза всё же навернулись дурацкие слёзы, Элис сделала шаг назад и прижала к губам кончики пальцев, боясь всхлипом или же дыханием спугнуть волшебный момент. На плечи опустились тяжёлые ладони, вернув ощущение мира.
– Всё в порядке? – тихо спросил Риверс.
– Да, – прошептала она, не чувствуя в себе сил на что-то более осмысленное.
Голоса разбили невидимое присутствие сказки, но Элис не жалела. В тёмном стекле она теперь видела отражение мужского лица, то и дело озаряемое разноцветными всполохами. Они встретились взглядами лишь на мгновение, после чего профессор снова отвернулся, наблюдая за развернувшейся феерией, а она позабыла обо всём. Каждый новый цветной взрыв и незначительный переблеск менял черты Джеральда Риверса, игрался с тенями, грубыми мазками очерчивая высокие скулы, контур губ. На линзах потусторонним светом мерцали отблески фейерверка. И Элис вдруг почувствовала волну немыслимого восхищения этим удивительным человеком. Его выдающимся умом, умопомрачительным чувством юмора, упрямым, гордым характером и какой-то хрустальной трогательностью поступков. Господи, ей невероятно повезло хотя бы просто познакомиться с ним.
Усилием воли она переключила внимание на салют и, закусив губу, взглянула на сверкавшую красоту, однако долго не выдержала и снова уставилась на их отражения. А там… Похоже, происходившее за окном теперь совсем не интересовало Риверса. Едва повернув голову, он смотрел прямо на Эл. И она невольно затаила дыхание, впитывая неотрывный взгляд, такой глубокий, испытывающий, вытягивающий остатки здравого смысла. Она почти не дышала, купаясь
