Даниэла Стил - Обещание страсти

– Куда мы едем?

Кассия, казалось, не понимала, где они находятся. Алехандро завел машину.

– Домой. Мы едем домой. И все будет хорошо.

Он говорил с ней так, как разговаривают с очень маленьким ребенком или с очень больным. Но в тот момент она была и тем, и другим.

– Знаешь, я собираюсь вернуться сюда. Я вернусь. Ты же это знаешь, правда? На самом деле он говорил не всерьез. Алехандро?

В ее голосе не было огня, только замешательство. Алехандро знал: она не вернется. Люк – человек слова. В этот же день ее имя будет неумолимо вычеркнуто из списка его посетителей. Это не оставит ему выбора. Ему позволят снова внести ее в список только через шесть месяцев, а за это время многое может измениться. За шесть месяцев в жизни могут произойти большие изменения. Кассия познакомилась с Люком всего шесть месяцев назад.

Когда они выруливали со стоянки, она уже не плакала. Просто сидела, словно застыв на месте. Так же она сидела и позже, в номере отеля, где он оставил ее под присмотром горничной, когда сам отправился на собеседование, на котором уже не мог сосредоточиться. День выдался слишком тяжелым, чтобы еще волноваться о таких мелочах. Он быстро покончил со своими делами и вернулся в «Ритц». Горничная сказала, что Кассия не шелохнулась и не проронила ни слова. Она просто сидела в том же кресле, куда он ее усадил, и смотрела невидящим взглядом в пустоту.

С некоторыми опасениями он забронировал билеты на шестичасовой рейс и молил Бога, чтобы она не вышла из состояния шока, пока не окажется дома в своей кровати. Она была похожа на ребенка, пребывающего в трансе. И он меньше всего хотел, чтобы они все еще находились в Сан-Франциско, когда она придет в себя. Он должен отвезти ее в Нью-Йорк.

Когда стюардесса поставила перед ней поднос, Кассия не притронулась к еде. Алехандро предложил ей наушники, чтобы она могла послушать музыку, и Кассия безучастно кивнула. Он аккуратно надел их ей на голову, но спустя пять минут она так же безучастно их сняла. Некоторое время она пела что-то про себя, потом снова погрузилась в молчание. Стюардесса исподволь наблюдала за ней, и Алехандро кивал и улыбался, молясь про себя, чтобы никто не узнал ее. Хотя узнать ее было довольно трудно, настолько отрешенной и растерянной она сейчас выглядела. Ему и так нелегко с ней, не хватало еще неприятностей с прессой. Они могли вызвать у нее неожиданную реакцию, заставить ее снова окунуться в действительность, от чего она спасается, оставаясь в шоке. Она казалась пьяной, или накачанной таблетками, или просто ненормальной. Полет обернулся кошмаром, и Алехандро хотел поскорее проснуться.

Этот день стал для всех последней соломинкой, и ему доставляло боль воспоминание о Люке. Как больно думать о них обоих.

– Вот ты и дома, Кассия. Теперь все в порядке.

– Я очень грязная. Мне нужно вымыться.

Она села в кресло в своей гостиной и, похоже, не понимала, где находится.

– Сейчас я приготовлю тебе ванну.

– Тоти сделает это.

Она рассеянно улыбнулась.

Он нежно искупал ее, как когда-то давным-давно купал своих племянниц. Она сидела, безразлично уставившись на богато отделанные позолотой краны на белой мраморной стене. Ему хотелось достучаться до нее, обнять, но ее словно не было здесь. Она находилась в каком-то далеком мире, в другом измерении, где скрывалась от жестокой реальности.

Он завернул ее в полотенце, потом она послушно надела ночную сорочку, и он повел ее в спальню.

– А теперь ты будешь спать, хорошо?

– Да. А где Люк?

Она посмотрела на него отсутствующим взглядом, но что-то в нем его насторожило. Казалось, что она вот-вот сломается.

– Он вышел.

Она не готова иметь дело с действительностью, да и он тоже.

– О! Это славно.

Она вяло улыбнулась и неуклюже, как ребенок, забралась на кровать, путаясь ногами в простынях. Он помог ей, потом погасил свет.

– Кассия, хочешь, я приглашу Тоти?

Если это будет необходимо, он найдет номер ее телефона в телефонной книге Кассии. Он размышлял, не поискать ли ему номер ее врача, но все, казалось, было под контролем. По крайней мере, в настоящий момент.

– Нет, спасибо. Я подожду Люка.

– О’кей. Позови меня, если я тебе понадоблюсь. Я буду рядом.

– Спасибо, Эдвард.

Его шокировало то, что она даже не понимает, кто находится рядом с ней.

Он устроился на кушетке на свое ночное дежурство, ожидая крика, который, как он был уверен, скоро раздастся. Но крика не последовало. Вместо этого она поднялась в шесть часов и пришла в гостиную в одной сорочке и босиком. Она, как видно, не собиралась интересоваться тем, как очутилась дома, или тем, кто уложил ее спать. И он был потрясен, увидев, что она совсем пришла в себя.

– Алехандро, я люблю тебя. Но я хочу, чтобы ты уехал домой.

– Почему?

Он боялся оставить ее одну.

– Потому что я уже в полном порядке. Я проснулась в четыре часа и все это время размышляла о том, что случилось. Я понимаю, что произошло, и мне лишь остается научиться жить с этим. И начать я должна прямо сейчас. Ты не можешь все время сидеть здесь и обращаться со мной как с инвалидом, дорогой. Это не очень здорово. Тебе есть чем заняться в жизни, кроме этого.

Ее взгляд сказал ему, что она говорит очень серьезно.

– Нет, если я тебе нужен.

– Не нужен, не так. Послушай, пожалуйста. Уходи. Я должна побыть одна.

– Хочешь сказать, что выставляешь меня за дверь?

Он хотел, чтобы его слова прозвучали шутливо, но ему это не удалось. Они оба слишком устали для игр. Она выглядела еще хуже, чем он, а ведь он даже не спал.

– Нет, я не выставляю тебя, и ты сам это знаешь. Я говорю тебе, что ты должен вернуться к своей жизни. И позволить мне сделать то же самое.

– Что ты собираешься делать? – испугался он.

– Ничего безрассудного. Не беспокойся об этом. – Она опустилась в одно из обитых голубым бархатом кресел и взяла сигарету из его пачки. – Я думаю, мне не хватит смелости покончить с собой. Я просто хочу на какое-то время остаться одна.

Он устало поднялся с кушетки. У него болело все тело: каждая косточка, каждый мускул, каждый нерв.

– Хорошо. Но я позвоню тебе.

– Нет, Алехандро, не звони.

– Я должен. Будь я проклят, если буду сидеть в своей берлоге и размышлять о том, жива ты или нет. Если ты не хочешь разговаривать со мной, записывай на автоответчик, как у тебя дела. – Взяв в руки куртку, он повернулся и посмотрел на нее.

– Почему это имеет значение? Потому, что Люк просил тебя об этом? – Она впилась в него взглядом.

– Нет. Потому, что я сам этого хочу. Может быть, ты пока этого не замечала, но я очень беспокоюсь о том, что случится с тобой. Можно даже сказать, что я люблю тебя.