Даниэла Стил - Обещание страсти
У нее не было права расспрашивать его, и она это понимала, но ей очень хотелось узнать.
– Нет. Только не в последнее время. Может быть, однажды я кого-нибудь встречу.
– Тебе следует подумать об этом. Может быть, ты найдешь кого-нибудь здесь.
Но в глубине души она надеялась, что этого не случится. Он заслуживает самой лучшей женщины, которая сможет дать ему столько же, сколько он способен отдать. Он этого заслуживает. Но по секрету она мечтала, чтобы это еще долго не произошло. Она не готова потерять его. Ей с ним так хорошо сейчас. А если у него кто-то появится, она его потеряет, это будет неизбежно.
– О чем ты задумалась, малышка? Ты кажешься такой печальной.
Он думал, что знает, почему, хотя на самом деле не знал.
– Да так, всякие глупости лезут в голову. Ничего особенного.
– Не переживай так. Завтра ты его увидишь.
Она лишь улыбнулась ему в ответ.
Глава 32
Они увидели его сразу за поворотом автострады. Сан-Квентин. На противоположном берегу узкого ответвления залива, который клином врезался в сушу, у самой воды стояло здание тюрьмы, уродливое и грубое. Всю оставшуюся дорогу Кассия не выпускала его из виду, пока оно наконец снова не исчезло, когда они свернули на старую извилистую проселочную дорогу.
Когда они снова увидели громадную крепость, в которой размещалась тюрьма, у Кассии перехватило дыхание. Она почувствовала себя так, словно на нее навалилась огромная тяжесть, как гигантское злобное существо из ночного кошмара. Она словно стала карликом вблизи этих башен и бесконечных уходивших ввысь стен с маленькими окошками. Крепость цвета прогорклой горчицы походила на подземелье. Она не только наводила страх, но, казалось, излучала злобу и ужас, одиночество, печаль, горечь утраты. Высокое металлическое ограждение, сверху обнесенное колючей проволокой, отгораживало ее от остального мира. Повсюду виднелись вышки, на которых стояли вооруженные охранники. У входа тоже стояли охранники, и у выходивших из крепости людей были печальные лица; некоторые вытирали глаза носовыми платками или салфетками. Это было место, которое, раз увидев, невозможно забыть. Там даже имелся длинный пересохший ров с подъемными мостами, перекинутыми от вышек до стен, который ограждал охрану от возможного «нападения».
Глядя на все это, Кассия удивилась, почему охранники боятся нападения. Кто может выбраться из такого места? Хотя время от времени некоторым это удавалось. И она внезапно поняла, почему люди были готовы рискнуть всем, даже жизнью, лишь бы обрести свободу. Теперь она осознала, почему Люк делал то, что он делал, чтобы помочь тем, кого он называл братьями. Необходимо, чтобы кто-нибудь помнил о таких узниках. Только жаль, что этим «кем-нибудь» стал Люк.
Она также увидела ряд аккуратных домиков с цветочными клумбами, стоявших у подножия крепости в тени вышек и отгороженных от нее колючей проволокой. Она догадалась, что это дома охранников, в которых они живут со своими женами и детьми. Она поежилась при этой мысли. Это все равно что жить на кладбище.
Стоянка для машин была испещрена выбоинами и усыпана мусором. Когда они подъехали к ней, там оставалось только два свободных места. От главных ворот, огибая караульное помещение, тянулась длинная очередь посетителей, и Кассия с Алехандро простояли в ней два с половиной часа, прежде чем их небрежно обыскали и направили к следующим воротам, чтобы там охранники еще раз вывернули их карманы.
Они прошли мимо вышки с охраной и подошли к главному зданию, чтобы вместе с другими посетителями устроиться в прокуренной, чересчур нагретой комнате ожидания, похожей на железнодорожный вокзал. В комнате не было слышно ни смеха, ни обрывков разговора. Только время от времени звякали монеты, которые опускали в кофейный автомат, шипел фонтанчик с водой или раздавалось чирканье спички. Каждый посетитель был погружен в свои собственные страхи и сумрачные мысли.
Кассия думала только о Люке. С тех пор как они вошли в комнату ожидания, Кассия и Алехандро не промолвили ни слова. Им нечего было сказать. Как и все остальные, они просто ждали. Еще два часа прошло, пока они сидели на скамейке. Она так давно не видела его, не дотрагивалась до его руки, до его лица, не целовала его, не обнимала и не замирала в его объятиях. С ним все было не так, как с остальными. Он был мужчиной, которым она могла восхищаться. Первым мужчиной, которым она восхищалась.
Они с Алехандро прождали почти пять часов, и наконец голос по внутренней селекторной связи громко объявил его имя.
– Посетители к Джонсу. Лукасу Джонсу.
Она вскочила и подбежала к двери, за которой находилась комната для свиданий. Люк уже был там; он стоял в дверях и спокойно улыбался. Обстановка была скудной – часы на стене и длинные узкие столы, за которыми с одной стороны сидели посетители, а с другой – заключенные. Вооруженная охрана следила за присутствующими. Можно поцеловаться при встрече и при прощании, а во время свидания держаться за руки. И это все. Обстановка была такой мрачной, что все казалось каким-то нереальным.
Это не может происходить с ними. Люк жил вместе с ней на Парк-авеню, за столом он пользовался ножом и вилкой, шутил, целовал ее в затылок. Он не вписывается в эту атмосферу. Все это так бессмысленно.
У остальных заключенных лица были грубыми и жестокими, злыми, усталыми и измученными. Но и Люк теперь выглядел так же. Что-то изменилось. Когда она прильнула к нему, у нее сдавило горло от ужаса и клаустрофобии, словно они затерялись в этой гробнице. Но, оказавшись в объятиях Люка, она почувствовала себя в безопасности. Все окружающее словно исчезло. Она не видела ничего, кроме его глаз. Она совершенно забыла про Алехандро, стоявшего рядом с ней.
Люк подхватил ее и так крепко прижал к себе, что у нее перехватило дыхание. Он некоторое время держал ее на весу, потом нежно поставил на ноги и жадно впился губами в ее губы. В нем чувствовалось какое-то молчаливое отчаяние, его руки исхудали. Там, где несколько недель назад были мускулы, теперь остались одни лишь кости. Он был одет в синие джинсы и рабочую рубашку. Грубые башмаки казались слишком маленькими для его ног. Они переслали все его вещи в Нью-Йорк. Кассия как раз была дома, когда пришла посылка. Вся его одежда была помята, а рубашка сильно порвана. Можно было представить себе, как он снимал ее. Не с помощью камердинера, а под дулом пистолета. Тогда она плакала, но сейчас у нее не было слез. Она слишком рада видеть его. Только у Алехандро выступили слезы на глазах, когда он смотрел на них. Лицо Кассии светилось восторженной улыбкой, за которой скрывалась паника, а в глазах его друга застыла мучительная тоска. На мгновение Люк перевел на Алехандро взгляд, в котором читалась благодарность. Такого взгляда Алехандро никогда не видел у него. Как и Кассия, он почувствовал, что что-то изменилось, и вспомнил настоятельные просьбы Люка, чтобы он приехал вместе с Кассией. Алехандро понял – что-то назревает. Но он не знал, что именно.
