Когда грянет шторм - Эмери Роуз Эндрюс
– А как же иначе? – Она обхватила мое лицо руками, и ее серые глаза встретились с моими карими. В них блестели непролитые слезы. – Ты моя единственная настоящая любовь. Нам суждено быть вместе. Нашим путям суждено было пересечься.
Я обхватил ее запястья и, опустив ее руки, сжал их в своих.
– Шай… наши жизни слишком разные. Даже если мы и сможем забыть о случившемся той ночью, у нас ничего не получится.
Шайло выдернула свои руки из моих и скрестила их на груди.
– Не думала, что ты такой трус.
– Я реалист.
– Чушь собачья. Где тот мужчина, который обещал бороться за меня, невзирая ни на что? – Она всплеснула руками. – Все прямо как в тот день в аэропорту. Ты отпускаешь меня без борьбы.
Она резко отошла от меня, выключила огонь под кастрюлей, а затем повернулась ко мне лицом, прищурившись. И ткнула в меня пальцем.
– Ты жалкий трус.
Я не удержался и расхохотался. Она уставилась на меня, отчего я рассмеялся еще сильнее. Шайло выглядела такой маленькой и сердитой и напомнила мне персонажа мультфильма, у которого из ушей валил пар.
– Что смешного?
Я помотал головой, пытаясь сдержать смех. Вряд ли она оценит отсылку к мультфильму.
– Ты.
– Я не шутила.
Я остановился и перевел дыхание.
– Знаю.
– Чего ты так боишься, Броуди?
Я прикусил нижнюю губу, а затем дал ей честный ответ:
– Снова потерять тебя. Вряд ли мое сердце выдержит это.
– О, Броуди, – выдохнула она. И тут же заплакала. На этот раз не из-за лука.
Я отбросил пакет с замороженным горошком в сторону и встал перед ней. Затем заключил ее в объятия, и она прижалась ко мне, словно боялась, что я исчезну, если она не будет держать меня достаточно крепко.
– Не отпускай меня, – прошептала она.
Шайло немного отстранилась, приблизив свое лицо к моему. Я вытер слезы подушечками больших пальцев. Она была такой чертовски красивой. Сильной, настоящей и пылкой. Но любовь делала нас уязвимыми. Истинная храбрость не имеет ничего общего с тем, чтобы взглянуть в глаза своему противнику, прежде чем повалить его на землю и ударить кулаком. Истинная храбрость заключается в том, чтобы посмотреть в глаза любимой женщине и пообещать ей вечность. Даже если обстоятельства складываются против вас, нужно рискнуть всем ради еще одного дня, еще одного года или, если действительно повезет, всей жизни.
– Не отпущу. Я никуда не собираюсь уходить. У нас все получится. Обещаю, мы что-нибудь придумаем.
– Однажды бабуля сказала, что в нашей жизни не раз грянет шторм. Что путь друг к другу не всегда будет легким.
Сейчас Шайло проверяла меня. Она хотела убедиться, что я правда подходящий для нее мужчина.
– И мы переживем этот шторм. – Я заправил прядь волос ей за ухо, проведя пальцем по подбородку. – И выйдем более сильными людьми.
Шайло наградила меня ослепительной улыбкой, от которой у меня перехватило дыхание.
– Я так сильно люблю тебя, Ковбой.
– Уверен, я все еще люблю тебя больше.
Она рассмеялась сквозь слезы.
– Это не соревнование. Но ладно, если хочешь, пусть будет так… игра начинается.
Я рассмеялся, а после опустил голову и попробовал то, в чем так долго нуждался. Шайло обвила руки вокруг моей шеи, прижавшись своей грудью к моей, и я напрочь забыл о боли в ноге и долгих месяцах разлуки. Ощущение ее мягких губ и теплого языка, переплетающегося с моим, заставило мое сердце биться в одном ритме с ее. Вкладывая в этот поцелуй всю любовь, боль и надежду, мы целовались до тех пор, пока ее губы не распухли и не налились кровью.
Отстранившись, дабы перевести дух, она произнесла:
– Так приятно снова оказаться дома.
Вот так и ощущалось наше воссоединение. Словно наши долгие поиски закончились и мы вернулись туда, где нам самое место. Домой.
Эпилог
Шайло
Год спустя
Некоторые девушки мечтают о дне своей свадьбы. Но не я. Я всегда мечтала только о двух вещах: найти единственную настоящую любовь и начать музыкальную карьеру. Мне посчастливилось осуществить обе эти мечты.
– Давай сделаем это, – заявил Броуди однажды утром, примерно за неделю до того, как отправиться в турне в поддержку своего второго сольного альбома. Это турне будет длиться всего пять месяцев, преимущественно в Северной Америке и пару недель в Европе. Мы с Броуди договорились не разлучаться больше чем на две недели. План не казался идеальным, но нам приходилось идти на компромиссы, чтобы быть вместе. Он заверил, что теперь ничто нас не разлучит, я ему поверила. Броуди не просил и не хотел, чтобы я отказывалась от своей карьеры, так же как я не просила его отказываться от своей. Выбранные нами пути сделали нас теми, кем мы являемся сейчас, и ни один из нас не стремился изменить другого. Я любила его таким, какой он есть.
– Сделаем что? – Мы только что вернулись с утренней прогулки на лошадях, я расчесывала Феникс, приводя в порядок ее блестящую шерстку. В прошлом году, когда ей исполнился год, Броуди обучил ее, и с тех пор я каталась на ней верхом. Она была моей особенный девочкой, и я уделяла ей столько внимания, что иногда Броуди начинал ревновать. Что забавно.
– Поженимся.
Я повернулась, чтобы посмотреть на него, ожидая, что он рассмеется и скажет, что пошутил. Но он выглядел совершенно серьезным.
– Ты хочешь пожениться? Ты даже не веришь в институт брака. – Он уже говорил об этом раньше. – Мы оба согласились, что не заинтересованы в женитьбе. К тому же у нас есть Ноа, так что… – Я прикусила губу, чувствуя нарастающее беспокойство. Что, если он передумал по поводу всего, что мы обсуждали? – Подожди. Ты же все еще не против не иметь больше детей, верно? По крайней мере, не сейчас…
– Перестань волноваться. – Он сжал мое плечо. – Мое мнение не изменилось. И я не говорю о большой свадьбе с грандиозной кутерьмой.
– Кутерьмой? – Я рассмеялась. – Так что ты хочешь этим сказать?
– Только ты и я. Дадим клятвы. Пообещаем говорить только правду. – Он пожал плечом, пытаясь сделать вид, что это обычный разговор и он вовсе в нем не заинтересован. Однако по выражению его лица я поняла, что это много для него значило. – Так же все и происходит, верно? Мы просто дадим клятву друг другу.
Вероятно, так оно и есть, так что теперь только мы вдвоем стоим в лесу. Время близится
