Любовь моя, Анайя - Ксандер Миллер
— Я же не богач, — вздохнул он.
— Думаешь, эти покупки помогут?
Зо не ответил на вопрос.
— Я не могу водить ее в шикарные места.
— Браво! — Фей захлопал в ладоши. — Браво. Ты начинаешь понимать, что не все тебе подвластно. А значит, взрослеешь. Можно дать совет? — Он взял с полки две бутылки и смешал их содержимое. Зо слышал, как оно зашипело и затрещало. — Прибереги это для другой женщины, — он указал на покупки. — Желательно для той, которая ответит тебе взаимностью.
— Женщина — не главная проблема.
Фей выглядел довольным.
— Да-а? — протянул он. — Ты первый, кто это говорит.
— Я вижу, ты целыми днями напролет торгуешь спиртным с этой тележки, так что я расскажу тебе, как это делается.
— Ну и как?
— Женщине по душе самое твердое и непоколебимое, что есть у мужчины, — сказал Зо.
— Его член, стоящий по стойке смирно?
Зо помотал головой.
— Его сердце, Фей, когда он знает, чего оно хочет.
— Следственно, сердце похоже на камень. Оно тонет, — Фей помешал готовый напиток тростниковой палочкой. — Byen, dako[31]. А мы? — спросил он, передавая стакан Зо. — Что по душе мужчине?
— Мужчина любит в женщине все мягкое, — сказал Зо, принимая напиток, — то, до чего можно дотронуться.
— Ха! — Фей снова захлопал в ладоши. — Теперь понимаю. Это ее koko[32], когда она влажная и готовая. — он вытер прилавок тряпкой. — Не так уж ты ошибаешься, мой друг.
— Granmoun mon cher[33], — ласково сказал Зо, — похоже, ты накачался своим клереном.
Фей повернул лицо к свету, так чтобы Зо мог разглядеть рябины, оставшиеся после давно перенесенной оспы.
— Думаешь, женщинам нравится то, что они видят?
— Ты не должен ее уговаривать. Дело не в том, как ты выглядишь или что говоришь.
— Позволь мне облегчить тебе задачу, — воскликнул Фей. — Не говори, что мужчины хотят любить. Просто скажи, что ты хочешь любить.
— Я знаю это с тех пор, как мне исполнилось семь.
Фей с преувеличенным восхищением перегнулся через тележку.
— Я люблю в женщине то, что заставляет ее плакать, — сказал Зо.
Торговец спиртным хлопнул себя по лбу и потянулся через тележку.
— Ой, чуть не развел меня! Чуть не развел! Но сам запутался еще больше, чем я. Послушай-ка меня, travayè. Позволь тебе кое-что сказать. Мужчине по душе стройняшки и домоседки, — Фей сделал такой жест, будто что-то нарезал. — Найди себе девчонку с плоским животом, и она тебя осчастливит, — он протянул Зо лекарство. — Хотя что толку. Боюсь, ты безнадежен.
— И чем это мне поможет?
— Вылечит тебя.
— От чего?
— От твоей дурацкой любви.
Медсен Фей протянул Зо пузырек. Тот открыл его и понюхал снадобье.
— Отнеси его в какое-нибудь укромное место, где сможешь побыть один. Зажми нос и выпей все до последней капли, не отрываясь.
Зо добрался до реки и ее берегом пришел к морю. Вошел в лагуну. Здесь было именно такое место, как велел Медсен Фей, укромное и одинокое. Зо достал из кармана пузырек и поднес в темноте к глазам, чтобы рассмотреть содержимое. Пучок трав опустился на дно. Молодой человек вытащил пробку и снова понюхал жидкость. Здесь, в свете широкого полумесяца, под шум моря она казалась еще более едкой, чем в тележке Фея. Зо зажал нос, наклонил голову и осушил пузырек; над рекой поднялся ветер, а у него в горле вспыхнул огонь. Он выпил все до дна, не отрываясь. Потом земля закачалась под ним, его накрыли рвотные позывы, и он склонился над илом.
* * *
Напиток вызвал у Зо только понос и странное опьянение с галлюцинациями, а на следующий день — жуткое похмелье. Парень проснулся с гудящей головой и учащенным сердцебиением. Он не мог и слова вымолвить, потому что слюна во рту напоминала золу. И был по-прежнему влюблен в дочь доктора. Его состояние не только не улучшилось, но даже усугубилось.
Когда Бос-Те увидел лицо Зо, он бросился за Терез и привел ее на стройплощадку.
Женщина приготовила кружку самого крепкого кофе по своему рецепту и заставила Зо выпить его вместо «черного напитка»[34]. Он стонал от мучительного похмелья, но Терез не питала жалости к бедняге. Она обтерла ему лицо мокрой тряпкой.
— Допивай, — распорядилась женщина и налила вторую чашку. — Похоже, ты не на шутку втрескался. Давай-ка расскажу тебе про эту девушку.
Анайя Леконт была единственной дочерью доктора Венсана Леконта, который, не спасовав перед ураганом «Гилберт» в восемьдесят восьмом, ушел в политику.
— Этот человек запасся водой еще до катастрофы, — говорила Терез. — Вообрази, какой предусмотрительный.
Таким образом Жереми избежал вспышки тифа, которая в Ле-Ке унесла жизней больше, чем ураган. Поговаривали, что Леконт скорее всего сменит Мальбранша, когда старик уйдет из Департамента здравоохранения, и сам станет генеральным директором.
— Ну? — спросила Терез.
— Ты ничего не сказала про девушку, — прошептал Зо, обхватив голову руками.
— Ты что, не расслышал? — вмешался Бос-Те. — Ее отец будет директором. А мы просто рабочие, которые строят ему патио. Чего еще тебе нужно знать?
— У нее есть братья или сестры? А мать? Расскажи мне все, Терез.
— Мать умерла, — ответила Терез. — Она работала медсестрой в больнице Сент-Антуан. Анайя — единственный ребенок в семье.
— Они живут вдвоем в этом большом доме? — спросил Зо.
— Вот именно, — сказала Терез. — Теперь дошло? Эта девушка — все, что у него есть.
Всю следующую неделю Зо вкалывал, как заключенный на тюремной ферме, не болтая и не зубоскаля. Однажды к вечеру, когда рабочие уже заканчивали работу в клинике, во двор въехала скорая помощь больницы Сент-Антуан. Двойные двери открылись, и из машины вышла Анайя Леконт в сопровождении двух медсестер из городской больницы. Мисс Леконт была одета в училищную форму — белый фартук и клетчатую блузку школы медсестер Нотр-Дам-дю-Перпетюэль-Секур — Богоматери неустанной помощи.
— Если бы я очнулся в больнице, а надо мной стояла она, я бы решил, что умер и попал в рай, — сказал Бос-Те.
В эту пору о любви Зо к девушке знали уже все рабочие; они отпускали в его адрес странные реплики.
— Зо и впрямь силен, — шептались они. — Зо умеет тянуть и толкать.
Сам Зо только приналег на лопату и вкалывал так, словно хотел себя уморить. Никто не видел, чтобы он хоть раз оторвался от работы, пока Анайя ходила по стройплощадке. Парень ушел вместе с остальными и отправился за ведром холодной воды. Зашел за здание школы, разделся догола и вылил воду себе на плечи; в таком виде девушка его и застала: он стоял у насосной будки,
