Impossible (СИ) - "WhiteBloodOfGod"
- Вот и отлично, - Кирк улыбнулся. - Тогда я пойду, пока никто не проснулся.
С этим Спок был всецело согласен.
Идея сочетать, как говорят земляне, приятное с полезным его неожиданно вдохновила. Он, к тому же, в свое время был очарован идеей изучения языка с полным погружением в культуру, так что потратил два целых три десятых часа на составление списка литературы, минимального словарного запаса, подбор благовоний для создания атмосферы, выбор блюда (разумеется, для более глубокого погружения), интенсивности освещения… Объемы материала оказались столь впечатляющими, что Спок, произведя подсчеты, понял, что из занятий с большой вероятностью придется исключить половой акт.
Проанализировав эту мысль со всех сторон, он счел, что плюсов и минусов наличия такого завершения занятия примерно поровну, следовательно… пусть остается. Тем более, что некоторой части Спока, большую часть времени старательно игнорируемой, было неприятно исключать именно эту часть.
Его увлеченные приготовления прервал сам кадет Кирк, явившийся на следующий день, чем изрядно Спока удивил.
- Мистер Кирк, я полагаю, вы должны были предупредить меня о приходе, - пояснил он поучительно. - К тому же, наши встречи имеют формат занятий, следовательно, максимальная их частота - три раза в неделю. Извольте явиться в понедельник в назначенное время.
Судя по всему, человек был более чем удивлен и недоволен. Спок понял (в основном потому, что в ответ на высланный список литературы Кирк написал «Где здесь вулканская камасутра?»), что ему необходимо сменить тактику поведения, чтобы достичь нужного результата. Нужно обозначить, что то, что здесь происходит, и есть занятие.
Он решил использовать преподавательский тон, которым обычно пользовался в аудиториях. Это было тем труднее, чем чаще Кирк провоцировал его сменить тему. И тем обиднее, чем чаще Спок поддавался на провокации, поддерживая спор о значении евгенических войн в истории Земли, о взаимодействии культур в условиях космополитизма, о литературе орионцев, имеющей специфическое общее качество…
Большим открытием для Спока был секс. Позы отличались разнообразием, удовольствие от стимуляции руками, губами и мышечной оболочкой кишечника было совершенно разным, оно также могло зависеть от угла проникновения или скорости фрикций. Другим открытием было то, что кадет вносил в каждый акт звуковое сопровождение.
Поначалу это Спока раздражало, однако потом он понял, что звуки являются идеальным индикатором степени испытываемого удовольствия, они позволяют видеть и корректировать ситуацию, как точный прибор. Удивительным было также то, что однажды от Спока потребовали тоже как-то обозначать свое удовольствие, что, в конечном счете, было логичным: в акте участвуют двое.
Издавать звуки непроизвольно у него почему-то не получилось и тогда он счел возможным благодарить за удовлетворительный половой акт. Жалобы прекратились, и Спок решил, что все сделал верно.
Он мог собой гордиться: Кирк делал успехи в вулканском, несмотря на массу посторонних бесед, собеседником он был весьма интересным, а секс Споку в принципе нравился. Единственное, что его напрягало - это непрекращающиеся попытки остаться на ночь. Цель ночевки оставалась для Спока загадкой; как ни посмотри, это невыгодно: во-первых, смысл прикрытия в виде занятий сразу же будет нивелирован, и никого не будет волновать, что они и впрямь занимаются большую часть времени; во-вторых, это банально неудобно, касаться друг друга всю ночь (по крайней мере, для Спока); в-третьих, разность температур на два часа и снижение еще на час (секс в жаре мог повредить человеку) - допустимая уступка. Но всю ночь? И в-четвертых, Спок не хотел видеть чужие сны или находиться под их влиянием, а ночью его щиты будут ослаблены, и то и другое вполне возможно. Доселе он тщательно держал щит каждую секунду времени, проведенного с Кирком.
К большому облегчению вулканца, кадет вскоре бросил попытки остаться на ночь, как и попытки коснуться каждой, даже хрупкой и тщательно отполированной вещи в доме. Последнее Спок не мог расценить иначе, чем невежественность и неуважение к его труду (некоторых вещей требовалось касаться исключительно рукой, обернутой тканью).
На некоторое время все это прекратилось, и Спок подумал, что наконец нашел требуемый тон в общении с человеком. Но, как оказалось, это были не все сюрпризы.
Когда Спок впервые увидел Кирка с какой-то девушкой в коридоре, он подумал, что это одна из его обыкновенных привычек - то, что называется «флирт» и концепция чего знакома Споку весьма смутно. «Ритуал ни к чему не обязывающих ухаживаний, не подразумевающих половой акт, хотя и часто приводящий к нему». Фактически, он не обратил внимания.
Когда он во второй раз увидел Кирка в коридоре, уже с молодым человеком, флирт выглядел более интимно. Какая-то часть Спока почувствовала себя нехорошо, но он привычно делал вид, что не существует никаких эмоций. И по-прежнему считал, что это - обыкновенные человеческие ритуалы.
Когда количество таких «встреч» достигло восьми, Спок проглотил то, что неожиданно оказалось в горле, и решил, что, видимо, Кирку требуется больше секса для удовлетворения своих потребностей и, вероятно, он пытается восполнить недостаток. Организм почему-то почувствовал себя не в норме (или Спок просто игнорировал психосоматическую природу недомогания) и, чтобы закончить дела на сегодня, вулканцу пришлось приложить больше усилий, чем всегда.
Ему также потребовалась внеплановая медитация, чтобы привести тело в порядок, и это было непросто. Спок не знал, как называется то, что он испытывает при мысли о том, что кадет Кирк вступает в половой акт с кем-то еще, но это определенно было тем, что следует игнорировать.
И он определенно не знал, что с этим делать.
Кирк явился в пятницу в девятнадцать ноль две, Спок посвятил день делам и не успел провести медитацию (собственно, он не счел ее необходимой). Сердечный ритм стал ускоренным, и Спок не мог объяснить, почему.
- Привет, - беззаботно бросил Кирк, проходя внутрь походкой хозяина. - Я замерз и хочу твой чай из чертополоха.
Он точно знал, как называется этот чай и из чего он состоит. Смысл такого поведения не укладывался в голове вулканца и вынуждал испытывать столь нелюбимое раздражение.
- Ты прекрасно знаешь, что этот чай сделан из растения… - попытался напомнить ему Спок.
Кадет не дал ему закончить, закатив глаза:
- Да-да. Расскажи, как провел день. Все так же скучно и безрадостно? - он совершил странное, почти животное движение, отряхнув дождевые капли; часть попала на кожу Спока, вызвав дискомфорт.
Зачем он пытается показаться невежливым? Зачем задает вопрос, ответ на который ему не интересен? Поведенческая логика Кирка была за гранью понимания.
- Меня и по сей день удивляет привычка людей задавать ритуальные вопросы без желания получить ответ, - сообщил он, пытаясь тем самым объяснить, что мог бы обойтись без этих вопросов.
Кирк схватил заварник, налил себе чаю, нарушив все писаные и неписаные правила гостеприимства и чаепития. Внутри Спока что-то загорелось. Он почувствовал потребность добавить к фразе кое-что еще в попытке выяснить причину явления.
- А также демонстрировать свою разнообразную личную жизнь.
Неприятное самочувствие вернулось, замерев в области груди. Но Спок не мог проанализировать его, он ждал ответ.
- Отсюда поподробнее, - расплылся в улыбке Кирк. - Что тебе не нравится?
- Я вулканец, мне не могут нравиться или не нравиться культурные различия, - пояснил Спок очевидное. - Я лишь пытаюсь выяснить, зачем ты стремишься продемонстрировать мне свои половые связи. Меня они не касаются.
Это был действительно логичный комментарий. Спока и впрямь не касалась личная жизнь кадета Кирка. Их отношения, если так можно было назвать их, держались в рамках встреч для бесед, обучения и удовлетворения общих потребностей, и Кирк никогда не пытался вывести их за эти пределы. И все же комок в горле и тяжесть в груди никуда не делась.
