Impossible (СИ) - "WhiteBloodOfGod"
- Ты прекрасно знаешь, что этот чай сделан из растения… - начал Спок сквозь зубы.
Эта сцеженная фраза придала Джиму сил продолжать провокацию.
- Да-да. Расскажи, как провел день. Все так же скучно и безрадостно? - фыркнул он, с удовольствием встряхиваясь и злорадно окатывая Спока каплями дождя; сам прошел на кухню за чаем, насвистывая и всем видом показывая, что ответ ему не так уж интересен.
Спиной он чувствовал неприязненный взгляд.
- Меня и по сей день удивляет привычка людей задавать ритуальные вопросы без желания получить ответ, - сообщил он, замирая истуканом в дверях кухни.
Джим ничего не ответил, прихлебывая чай и обжигаясь. Давай же, остроухая ледышка, ты же так хочешь выяснить! Ты так долго молчал, так старательно держал все в себе, ты не мог не ревновать, ты же вулканец, почти вулкан, а вулканы имеют свойство рано или поздно извергаться. Сделай что-нибудь, шагни вперед, шагни, стань ближе…
- А также демонстрировать свою разнообразную личную жизнь, - все-таки закончил Спок.
Бинго.
Джим помедлил, ощущая, как колотится сердце, потеют руки, но внутри разливается жаркое тепло - то ли от чая, то ли от осознания того, что этот гад все же чувствует что-то.
- Отсюда поподробнее, - начал он, нервно облизывая губы и хорохорясь. - Что тебе не нравится?
- Я вулканец, мне не могут нравиться или не нравиться культурные различия. Я лишь пытаюсь выяснить, зачем ты стремишься продемонстрировать мне свои половые связи. Меня они не касаются.
Опять двадцать пять. Джим поднялся и медленно сделал шаг к заложившему руки за спину вулканцу. Не он, так сам Кирк.
- Правда? Что, тебе нет разницы, что я могу кого-то трахать? Что кто-то может добровольно на это согласиться? Что мне с кем-то лучше, чем с тобой? - он подошел ближе, следя за сузившимися зрачками Спока; они казались отсутствующими, будто он видел перед собой описываемое. - Или что кто-то еще трахает меня, и я совсем не думаю о тебе? Что я провожу с кем-то целые ночи без опаски, что меня вытурят на улицу? Тебе все равно, правда? Даже если я скажу тебе, что ты мне больше не нужен?
В этот момент суженные до точек зрачки Спока все-таки наткнулись на джимов взгляд, раздувающиеся ноздри глубоко втянули воздух, раздалось низкое клокотание, очень смахивающее на рычание.
Спок «дошел».
Джим нервно рассмеялся, понимая, что сейчас что-нибудь решится - и эта злость позволит им шагнуть дальше. Но он не учел того, что потеря контроля вулканцем отличается от человеческой.
С нежданной силой Спок подхватил его и попросту бросил на кровать. Не успел Кирк опомниться, как оказался голым; содранная одежда валялась на полу, от боксеров остался только кусок ткани с резинкой, хорошо хоть форма уцелела. Вулканец рыкнул на него, рывком перевернул на живот и…
Кирк охнул. О боже, вот это да. Язык у Спока был охренительный. Впрочем, вскоре он сменился членом, да так резко, что Джим застонал. Все продлилось не более двух минут и, кажется, отразится на походке.
Он перевернулся на спину и рассмеялся, увидев ошалевшего Спока, с каким-то отстраненным удивлением рассматривающего собственные руки. Тот поднял на него непонимающий взгляд.
- Стыдиться меня ты привык, - хмыкнул Джим, глядя прямо в эти растерянные глаза. - Я ведь такое дерьмо, если посмотреть, как ты себя со мной ведешь. Ты же всего лишь жертва.
Он помолчал, давая Споку осознать, а потом облизнул губы и, не удержавшись, с садистским удовольствием добавил:
- Теперь попробуй постыдиться себя. А ведь все могло быть просто офигенно, знаешь, - Кирк, морщась, поднялся с кровати, - если б не твои замашки типа «Вы все дерьмо, а я не такой». Если бы мы нормально встречались. Ты там что-то говорил про то, что вулканцам не все равно, с кем они трахаются. Тут одно из двух, детка, - прошипел Джим в окаменевшее лицо, - либо все равно, либо ты - не вулканец.
Он отвернулся и, пересиливая дискомфорт, принялся одеваться. Теперь все должно измениться. Давай же, Спок, скажи что-нибудь. Сделай это, вообще, хоть что-нибудь! Продолжи ссору или скажи, что…
Но Спок молчал.
Вместо удовлетворения Джим почувствовал тонкие лапки предательского холодка. Что-то пошло не так.
- С какой целью ты инициировал эту связь, проявляя упорство? - Спок требовательно вцепился в джимово плечо, синяки останутся точно. - Чтобы продемонстрировать мою несостоятельность как вулканца?
Джим фыркнул этой тупости. Но вообще-то было грустно, что вместо того, что он хотел, получилось… это. Что Спок только это и услышал. Не то, что относится к Джиму как к дерьму, не то, что в отношениях стоит что-то изменить.
- Нихера ты не понял, - проговорил он и отошел, ожидая хоть чего-нибудь.
Растерянный Спок смотрел на него, хмурясь и заложив руки за спину. Снова чертов неприступный айсберг.
Внутри было холодно и пусто. Стало кристально ясно - это его последний визит сюда. Какая-то гордость у Джима еще осталась.
Поддавшись отчаянному порыву, он втянул Спока в долгий, глубокий и, наверное, самый нежный поцелуй, какой у них случался. Отстранился, чтобы отдышаться, украдкой бросив на вулканца взгляд - изменилось что-нибудь?
Нет, все то же отсутствующее выражение лица и заложенные за спину руки.
Он хотел, чтобы Джим ушел. Что ж.
Холодный ночной воздух забрался под форменку, но пробежаться, стряхнув его объятья, Джим не мог. Он чувствовал себя пустым и выпотрошенным, но совсем не из-за секса, больше походившего на изнасилование - в конце концов, чего-то такого он ожидал.
Он хотел сказать не это, заставить понять что-то совсем иное… Только что это было такое, он не знал и сам.
Чего было ожидать от вулканца? Что грязную животину, которую он так долго, не решаясь, держал на вытянутой руке, он все-таки пригреет?
Скорее, выкинет, как сейчас. Не словами, нет, а этим жутким холодным молчанием.
Ощущать себя грязным уличным щенком, на которого посмотрели, погладили и оставили мерзнуть, было тоскливо.
========== Когда не осталось ничего ==========
Out of my life
Out of my mind
Out of the tears we can’t deny
We need to swallow all our pride
and leave this mess behind
Out of my head
Out of my bed
Sunrise Avenue ‘Fairytales gone bad’
Весна последнего курса встретила Джима пустыми улицами и ветром, пронизывающим до костей через форменку. Март суровыми движениями встряхивал его, вырывал из ставшего уютным зимнего забытья и заставлял вспоминать, шевелиться, болеть. Скоро начинались экзамены.
Все изменилось и как-то… не к лучшему.
Он должен был радоваться, ведь это последний курс Академии. Потом Пайк обещал ему место на Энтерпрайз, новенькой красавице, стоявшей в доках, и это должно было быть как первый раз с девушкой, волнительно и ответственно, но Джим не мог заставить себя радоваться. Это было вдвойне подло: словно он столько лет хотел жениться на девушке своей мечты, но вдруг влюбился в кого-то еще. Спасало лишь то, что Энтерпрайз все-таки не девушка; к тому же, вдруг именно ей и суждено его спасти и увезти с треклятой Земли, где нет совершенно ничего хорошего?
Кристофер с тревогой разглядывал его, сочувственно хлопал по плечу и тащил поучаствовать в гонках на флаерах. Боунс угрюмо пищал своим трикодером, что-то вкалывал и притаскивал новую порцию виски, бренди или контрабандного инопланетного алкоголя. Где брал, не говорил. Свист ветра и алкогольный жар не помогали, словно всю солнечную радость из него кто-то выпил через коктейльную трубочку. И Крис, и Лен очень похоже качали головой и бормотали что-то вроде: “Все пройдет”. Жалко звучало.
Джим больше не вернулся на курсы ромуланского, чем невероятно расстроил как девушек, так и парней, никогда не скучавших в его обществе. На вопросы он отвечал неохотно, куда охотнее составлял им компанию в питейных заведениях города. Даже солнечной Гейле так и не удалось затащить его в постель на сеанс целительного орионского секса.
