Прости, но я хочу на тебе жениться - Федерико Моччиа
Филиппо пинает камень, но тот отлетает совсем недалеко. Так что он гонится за ним и пытается снова, на этот раз сильнее, камень улетает дальше. Через несколько мгновений начинает воображаемый дриблинг, пока камень не оказывается на клумбе.
– Гол! Видишь, любимая? – Филиппо возвращается к ней с улыбкой на лице. – Я герой. Твой чемпион!
– Браво! Представьте, что однажды мы можем оказаться тут, и ты будешь играть с сыном. Разве это не здорово?
Филиппо обнимает ее. Они идут дальше.
– Не знаю, я не думал об этом… Знаешь, для меня это был огромный сюрприз… Я ничего такого не планировал…
– Представь себе, я тоже! Но мы должны подумать об этом. Даже если у нас еще есть время, мы должны решить… Сказать родителям… Подумать, готовы ли мы…
– Смотри! – Филиппо внезапно останавливается и указывает на что-то впереди. – Вон там! Там Пьер и Фабрицио! – И он бежит навстречу двум парням, которые дриблингуют посреди аллеи.
Филиппо здоровается с ними, издалека указывает на Дилетту, которая машет в ответ рукой, а затем он начинает играть с ними в мяч. Дилетта смотрит на ребят. Качает головой: «Что он делает? Почему не хочет говорить об этом? Он что, считает, что мне сейчас легко? Что я не напугана, что уверена в себе? Он нужен мне, чтобы решить важный вопрос. Ребенок меняет твою жизнь. Особенно если ты так молод. Но ребенок – это еще и нечто прекрасное, это цель, ради которой мы здесь, наш мост в будущее…» Дилетта оглядывается по сторонам. Видит девушку с коляской, та медленно идет и разговаривает со своим малышом, хотя и знает, что он ничего пока не понимает. Но контакт все равно важен, это их связь, потому она продолжает говорить. И Дилетта улыбается. Чувствует, как ее накрывает огромной волной нежности. Потом смотрит на Филиппо. Тот играет, веселится, шутит. Он и сам пока похож на ребенка.
Глава девяносто пятая
– Каждое лето я проводил на Эльбе с семьей…
– Ах, там должно быть красиво… Я никогда там не была!
– Да ладно, кто-то вроде тебя, кто любит серфинг, должно быть, ездил в Тоскану. Но есть одно место в Чивитавеккья, где можно увидеть сумасшедшие волны… Как в фильме «Большая среда»…
– Да ладно, таких волн у нас нет.
«Единственные волны, которые я знаю, могучие и красивые, это мои подруги Ондэ», – думает Ники.
– Тогда, скажем, «Ерундовый четверг»! Но волны там хорошие! Мы должны хоть разок туда съездить…
Ники идет дальше, внутренне улыбаясь: «„Мы должны туда съездить“. Когда? Я скоро выйду замуж. Боюсь, это будет сложно».
Гвидо смотрит на нее:
– Ну и других можно позвать… – Он не понимает ее замешательства. – Давайте соберемся все вместе и поедем с ночевкой. Серфинг ночью – это здорово.
– А разве это не опасно?
– Нет, мы освещаем море фарами, и эту круто. Прилив адреналина. Если в это время полнолуние и светят звезды… нельзя не влюбиться…
Ники поднимает бровь.
Гвидо снова улыбается:
– …в море. Раз и навсегда. Ты больше никогда не сможешь без него обойтись. Я не понимаю людей, которые принимают наркотики. Наедине с природой я иногда ловлю такой кайф, вот что настоящий наркотик. Знаешь, я был в Бразилии, в Форталезе, где белые дюны высотой с гору. Иногда на закате это похоже на своего рода паломничество, когда ты поднимаешься на эту белую гору пешком. Вместе с жителями окрестных деревень вы сидите на вершине и смотрите, как красное солнце медленно погружается в море. Все сидят на этих больших дюнах, скрестив ноги. Удивительное зрелище.
– Я верю тебе… Ты так рассказываешь об этом, что можно легко понять, как глубоко это тебя затронуло.
– Волны там были потрясающие, и песок тоже. Только подумай, каждую ночь мы поднимались наверх, чтобы увидеть закат, иногда кто-то приносил короткие деревянные доски и спускался на них с дюны обратно в долину.
– Да ладно…
– Да. Я тоже так делал. Это опасно, но…
– Почему опасно?
– Потому что если ты упадешь, то не сможешь остановиться, пока не скатишься к подножию дюны, ты быстро катишься с большой высоты…
– С тобой такое случалось?
– Да… Но я уже почти спустился… Это был головокружительный полет, но страшнее было со стороны, настоящей опасности не было… Никаких проблем.
– Кстати, о проблемах… – Ники упирает руки в бока. – Ты меня чуть не подставил вчера вечером со своим сообщением…
– Почему? Я не написал ничего плохого…
– Тебе вообще не нужно было писать.
– Почему? Разве мы не друзья?
– Нет, и ты это знаешь. По крайней мере, пока не друзья, и все равно было бы нелегко объяснить это сообщение моему парню.
– Да брось! Представь, если бы там было что-то вроде: «Я не могу дышать без тебя»[54]… Это Китс! Можно было бы свалить все на него!
Ники качает головой:
– Тогда ты мог бы послать мне ту великолепную цитату Оскара Уайльда: «Я могу справиться со всем, кроме искушения».
– Ну… Мне всегда нравился Оскар Уайльд. Знаешь почему? Потому что он не боялся и всегда говорил правду…
На выходе из университета Гвидо останавливается перед своим большим «Harley Davidson» и откидывает крюк, который удерживает шлем:
– Вот, держи…
Ники надевает его и подгоняет под себя, а Гвидо тем временем садится на мотоцикл и придерживает его, пока Ники садится. Потом заводит мотор и немного прибавляет газу. Рев двигателя мгновенно заставляет их почувствовать себя сильными и решительными, пока они едут по пьяццале Альдо Моро. Какой-то парень на скутере поворачивается и смотрит им вслед. Другой улыбается, когда видит, как великолепный 883-й быстро пробирается через пробку и исчезает в туннеле к пьяцца дель Пополо.
Гвидо поворачивается к Ники:
– Ники, если боишься – обними меня…
Ники улыбается и ловит его взгляд в зеркале заднего вида:
– Я уже говорила тебе. Я не боюсь!
Гвидо улыбается:
– Ты уверена?
А потом внезапно прибавляет газу. Мотоцикл прыгает вперед, и Ники вынуждена обнять Гвидо, чтобы не свалиться. Она крепко хватается за его куртку, а он разгоняется и поворачивает на полной скорости вниз, к улице Муро Торто.
– Молодец… Так безопаснее…
Ники слегка раздражает его забота. Гвидо продолжает вилять между машинами, направо и налево, наклоняясь при маневре, как будто шар в боулинге, обходящий кегли. Медленные повторяющиеся движения успокаивают Ники. Она теряется в собственных мыслях: «Что я буду делать? Вдруг мы попадем в аварию? Что мне сказать Алексу? Или, что еще хуже, я буду
