Брак по расчету - Фелиция Кингсли
– А это так? – напрямую спрашивает Сесиль.
– Господи, нет! Я бы никогда… никакого…
– Никакого сравнения, согласна, – заканчивает за меня она.
– Ты с ней разговаривала? С Джеммой?
– Разумеется, нет. Если бы разговаривала, меня бы здесь не было. Не знаешь, где ее найти?
– Ни малейшего представления.
– В Лондоне, – предполагает она.
– Или в Дувре, или в Девоншире.
– Не говори ерунды, Берлингем. Джемма не из тех, кто отправится зализывать раны в уединенный замок у черта на куличиках. Она может быть только в Лондоне!
– Будь она в городе, я бы знал! Дерек бы мне что-то сказал! – По крайней мере, я так думаю.
– Я должна найти ее, – говорит Сесиль практичным тоном, поднимаясь с кресла и собираясь уходить.
– И как же?
– У меня в Лондоне немало таких знакомых, которые смогут найти иголку в стоге сена. Найдут и ее. Господи, Берлингем. Ты мне никогда особенно не нравился, но сейчас смотреть на тебя просто больно.
– Если ты ее найдешь, поговори с ней, скажи, что ты меня видела и что я не изменял ей с Порцией.
– Я знаю, что ты не изменял ей с Порцией. Ты бы не смог – не после встречи с такой, как Джемма. С ней единственной ты стал напоминать настоящего мужчину. По крайней мере, хотя бы какое-то время.
– Что ты хочешь сказать? – оскорбленно уточняю я.
– Что будь ты настоящим мужчиной, то поехал бы в Лондон искать ее и сказал бы ей все лично.
– А ты никогда не упускаешь возможности встать на ступеньку выше других.
– Потому что так и есть, – высокомерно отвечает она, поворачиваясь ко мне спиной и направляясь к двери.
– Ты спишь с Харрингом, да?
От моего вопроса она резко останавливается, точно карусель, у которой заклинило механизм. Сесиль вообще-то неплохая девчонка, одна из лучших моих знакомых, но время от времени ее надо возвращать с небес на землю.
– Чт… – оторопело пытается произнести она.
– Сколько вы уже встречаетесь? Не меньше месяца, так ведь? Может, даже больше?
Она поворачивается, пытается прийти в себя.
– Не понимаю, что ты выдумываешь.
– Едва ли я что-то выдумываю. – Я смотрю прямо на нее.
Сесиль краснеет, в глазах читается смущение.
– Харринг – мой лучший друг, Джемма тебя любит. Твой секрет в безопасности. Одному богу известно, нужна ли Харрингу женщина, способная его приструнить, но если кто и сможет – так это ты. И твоя надменность на меня не действует. Я знаю гораздо больше, чем ты думаешь. А теперь подожди меня, я переоденусь. И как только буду готов, мы с тобой обыщем весь Лондон до самых трущоб и найдем Джемму.
Впервые за все время Сесиль обходится без высокомерных комментариев и просто кивает.
Мы заехали в театр, к владельцу дома, где жили ее родители, в дом, который раньше принадлежал ее бабушке Катрионе и который – вы только послушайте – был продан несколько дней назад.
Мы допросили с пристрастием Дерека, но он тоже не знал, где искать Джемму. Она в городе, но тщательно следила за тем, чтобы не назвать ему свой адрес.
Она где-то там, в Лондоне, но больше меня и знать не хочет.
Мне придется с этим смириться.
87
Джемма
Я превратилась в бочку. Больше не вижу пальцев на ногах, и в туалет приходится бегать каждые полчаса.
Прошлой ночью я проснулась в два часа оттого, что мне захотелось манго.
Никакая моя одежда на меня больше не налезает, и я брожу от дивана до кровати в маминых сарафанах, пропахших пачули.
Сегодня я была на последнем обследовании у гинеколога и он, с ангельским видом похлопав меня по плечу, похвалил за здоровый вид и за то, что я набрала не слишком много килограммов (да? Не вижу разницы между собой и какой-нибудь толстушкой), и старался внушить мне свой энтузиазм, потому что, по его словам, «осталась последняя капля».
Идиотская шутка. Только мужчина может шутить над женщиной, у которой вот-вот воды отойдут.
88
Эшфорд
Вот уже несколько месяцев, как я живу в дантовском аду.
Моя мать вбила себе в голову, что она должна выбрать следующую герцогиню Берлингем, потому что мои суждения она считает ненадежными, учитывая прошлые «неожиданности».
Да, она отнесла Джемму к простой случайности на пути своего стратегического планирования.
С тех пор как Джемма ушла, мама принялась приглашать все новых и новых претенденток на титул, с которыми я оказывался рядом за ужином на мероприятиях или специально организованных вечерах.
Не раз в Денби останавливались погостить племянницы-дочери-кузины знакомых, и все они подозрительным образом бежали из Лондона под предлогом «подышать свежим воздухом» и «насладиться приятной компанией моей матери».
И они ждали, что я в это поверю. Да сам дьявол не захотел бы провести вечер в компании моей матери.
Она даже пыталась снова предложить мне Порцию, но, когда я в тот вечер даже не пришел, а они пролетели как фанера над Парижем, думаю, намек вышел достаточно громким и четким.
Разумеется, потом последовал черед Софии и ее клонов.
Я ограничиваюсь лишь тем, что прихожу и сижу, застыв в своей вечной апатии.
Мне уже на все наплевать, и чем дольше нет Джеммы, тем больше мне Денби-холл напоминает пустой мавзолей.
Единственный, с кем я вижусь и общаюсь добровольно, – это Харринг, пусть даже сейчас, когда снова начался Гран-при, мы можем видеться только в перерывах между гонками.
Как и сегодня. Через пару часов он вернется из Азербайджана.
Чтобы как-то убить время и сбежать от мефистофелевских планов мамы, я беру Азенкура и уезжаю на верховую прогулку по парку.
Вот только когда возвращаюсь, вижу пугающее количество пропущенных звонков от Хаза.
– Хаз? Двадцать три звонка? В последний раз с такой настойчивостью ты меня искал, когда тебя арестовали на таможне по возвращении из Бангкока!
– Ты бы тоже названивал мне, если бы тебя собирался обыскивать следователь с латексной перчаткой в одной руке и тюбиком лубриканта в другой!
– И ради чего мне дергать знакомых на этот раз?
– К дьяволу твоих знакомых! Я звоню тебе из-за Джеммы!
Знакомое имя звучит ударом сковородки о затылок.
– Дже… Джеммы?
– Да! Я ее видел! Я знаю, где она живет!
– В Азербайджане?
– Нет, в Лондоне! В Эджертон-гарденс!
– А ты когда вернулся в Лондон? – удивляюсь я.
– Вчера, но это частности! Так вот, я видел, как она заходит в дверь одного из этих викторианских домов из красного кирпича. Прямо перед отелем «Эджертон».
– И почему ты
