Выгодная позиция - Ребекка Дж. Каффери
поддержать Киана на похоронах. Ему нужен кто-то, и...»
«И этим человеком должен быть ты?» Он скептически приподнял бровь.
«Должен».
«Конечно, парень. Мы посадим тебя на ближайший самолет отсюда».
Глава двадцать – семь
Киан
«Я так и думала, что найду тебя здесь». Тихий голос Элизы в дверном проеме
пугает меня до смерти. Она замирает в темноте, освещаемой лишь светом
телевизора.
Громкость низкая, но субтитры говорят мне все, что нужно знать. Гонка подходит к
концу, и я стараюсь не смотреть на нее.
Конечно, я слышал свое имя слишком много раз для человека, который на самом
деле не участвует в соревнованиях. Они даже говорили о маме, и я плакал, уткнувшись в одну из декоративных диванных подушек моей сестры.
«Видимо, даже когда меня там нет, я все равно не могу удержаться». Она
присоединяется ко мне на диване, натягивая на нас обоих одеяло. Может, сейчас
только середина сентября, но нам обоим не помешало бы утешительное тепло.
Это напоминает мне о том, что нам, вероятно, нужно поговорить о том, что мы
будем делать с этим местом. Земля принадлежит маме, так что скоро, как только мы
получим завещание, она станет нашей. У меня есть коттедж на краю поместья, а у
Элизы и Гранта - их дом, который они сдавали в аренду последние четыре года, пока ухаживали за мамой. Я не знаю, захочет ли она остаться в этом доме.
Но Элиза растила здесь детей с самого их рождения, и я знаю, что счастливых
воспоминаний здесь не меньше, чем грустных, хотя сейчас они не на первом месте.
Я поддержу ее в том, что она хочет сделать.
Я даже подумываю о том, чтобы переехать обратно в коттедж, если я уйду на
пенсию в конце этого сезона. Это было бы идеально для меня. Я смогу сбежать от
всего, но при этом буду находиться всего в сорока минутах езды от центра Норвича.
Это всего лишь двухместный коттедж, но мне нравятся гостиная и кухня. Я
отремонтировал его некоторое время назад, но сохранил все старинные элементы, такие как раздвижные амбарные двери в кладовку и потолочные балки. Здесь
невероятно уютно и по-домашнему. Может быть, я заведу кошку. Может быть, кур.
Кто знает. Мир станет моей устрицей, когда я выйду на пенсию в тридцать четыре
года.
«Ты жалеешь, что тебя там не было?» - спрашивает она, когда начинается гонка.
«Странно, что все продолжается так же, как и до маминой смерти. Неужели весь
мир не знает, что случилось такое важное событие? Но нет, я не жалею, что
нахожусь здесь с тобой».
Я не обижаюсь на то, что мне пришлось вернуться домой. Если честно, было много
моментов облегчения от того, что я здесь со своим близнецом, но у меня также есть
ужасное FOMO (Страх упустить что-то важное). Я определенно скучаю по
рулю. Я скучаю по тому, как разные шины сцепляются с трассой. Я скучаю по
управлению мощным двигателем и постоянному запаху резины и бензина. Я
скучаю по адреналину и важности каждой доли секунды во время гонки. Как можно
не скучать по работе, которая была всей твоей жизнью на протяжении последних
пятнадцати лет и даже больше, если учесть те годы, когда я занимался картингом в
юношеском возрасте?
И все же этот сезон был другим. В большей степени, чем я хочу сейчас признать.
«Я не могу передать словами, как дети счастливы, что их дядя КиКи дома».
«Думаю, после этого сезона я смогу чаще бывать дома. Я думаю. Никому больше
ничего не говори. Я еще не на сто процентов, но уже близко к этому».
Элиза ныряет ко мне и сжимает в объятиях. «О, Киан», - шепчет она мне в плечо, словно я сообщаю ей самую лучшую новость.
«Я знаю», - отвечаю я, когда она отстраняется. «Просто... думаю, я уже готов
попрощаться». Похоже, сейчас это общая тема - прощаться с мамой, с карьерой и с
парнем, который мог бы стать любовью всей моей жизни.
Мама всегда говорила, что все происходит втроем. Дождь, гром и молния. Три - это
гроза, говорила она нам, когда мы были маленькими. Очень подходит к этому
моменту.
«Ты же знаешь, что мы поддержим тебя, несмотря ни на что, правда? Вернешься ли
ты домой навсегда или на год, или не вернешься еще несколько лет, мы все будем
здесь».
«Не заставляй меня плакать, Элиза. Мои глаза никогда не болели так сильно за всю
мою жизнь». С тех пор как открылись шлюзы, я почти не останавливаюсь. Словно
Ниагарский водопад вырывается из моих слезных каналов.
«Я просто хочу, чтобы ты знал. Уверена, сейчас все кажется ужасным, и, возможно, ты передумаешь, когда вернешься, но мы всегда будем здесь, даже когда автогонок
не будет».
Она права. Она всегда чертовски права.
«Я знаю. Я просто думаю, что это может быть оно. Я устал и готов подумать о том, что будет дальше. Можно ведь начать все с чистого листа, правда?»
«Например, с каким-нибудь парнем?» Она подталкивает меня в бок, нагло
ухмыляясь, и я закатываю глаза, когда замечаю, что показывают по телевизору. У
Харпера берут интервью. Не могу поверить, что пропустил конец. Я не знаю, что
произошло и как он это сделал.
«Я так не думаю», - говорю я, оборачиваясь к Элизе. «Думаю, между нами все
кончено».
«Кто бы мог с тобой покончить».
Я не могу понять, догадалась ли она, кто это? Я не называл его имени с тех пор, как
вернулся домой, но, возможно, она догадывается.
«Он не хочет того, чего хочу я, и мы такие разные», - говорю я. «Нет, мы закончили.
Мне нужно смириться с этим и двигаться дальше. Он уже сделал это».
«Да? Ты уверен?»
Она берет пульт и начинает увеличивать громкость. Я смотрю на нее и вижу в ее
выражении лица знакомое самодовольство, которое всегда меня раздражало. Она
старше меня всего на несколько минут, но ведет себя так, будто эти лишние минуты
наделили ее мудростью древнего философа.
«Да, я уверен. Он действительно причинил мне боль, Эль, и я не могу позволить
ему больше морочить мне голову».
«Просто посмотри его, Ки, а потом скажи мне, что он покончил с тобой».
Я смотрю на экран, и мы оба наблюдаем за тем, как Харпер произносит свою речь.
В прямом эфире международного телевидения Харпер Джеймс посвящает свою
победу
