Выгодная позиция - Ребекка Дж. Каффери

трахался с каким-то другим парнем, то был бы со мной и узнал бы, когда я узнал.

Он мог бы обнять меня, как тогда, когда мне приснился тот кошмар, и мне стало бы

легче.

Мне нужно кого-то обвинить, а Харпер - довольно крупная мишень.

Наверное, есть много людей, с которыми я должен связаться прямо сейчас. До

отборочных соревнований осталось меньше тридцати шести часов, и я на сто

процентов не буду здесь. Андерс должен позвонить нашему запасному водителю, чтобы он занял мое место - или Элайдже, если он действительно готов, - а мой

агент, Уилл, должен знать, что я собираюсь вернуться в Англию. Анна, вероятно, должна знать, что нужно сделать какое-то заявление о том, почему я не буду

участвовать в соревнованиях. Но я могу заставить себя сосредоточиться только на

том, чтобы добраться до аэропорта. Надеюсь, Келси со всем справится, потому что

я сейчас просто не могу.

Я хочу и должен быть на этом рейсе домой.

Самолет, как и было обещано, ждет на асфальте, и как только я сажусь в него, двери

закрываются, и мы начинаем рулить. Как только самолет выравнивается в небе, я

опускаюсь в кресло и молюсь о сне, чтобы не думать о том, как сейчас справляется

моя сестра. Надеюсь, мама была не одна, но я также не пожелаю своей близняшке, чтобы ей пришлось наблюдать, как мама умирает на ее глазах. Надеюсь, с Кэсси и

Джесси все в порядке - они поймут, что что-то не так, но они еще слишком малы, чтобы понять. Надеюсь, Грант тоже уже летит домой, чтобы у Элизы была помощь

с детьми. Я забыл, где проходит его конференция, но знаю, что сейчас его нет дома.

Меня там не было.

Меня не было там, когда это случилось.

Я вставляю в уши наушники и включаю успокаивающую музыку. Мне нужно

заглушить свои мысли, пока я не стал никому не нужен.

В конце концов, усталость от дня берет свое, и я засыпаю.

Когда я выхожу из самолета и сажусь в ожидающую меня машину, я с неохотой

включаю телефон. В телефоне сразу же появляется сообщение BBC о смерти мамы, и в первых же статьях говорится о том, что я могу не участвовать в гонках в эти

выходные.

Водитель машины ничего не говорит, только приподнимает шляпу в знак уважения

и закрывает за мной дверь. По крайней мере, он правильно выбрал тон и оставляет

меня в короткой поездке по сельской местности Норфолка.

Мой телефон безостановочно гудит от смс, голосовых сообщений и уведомлений. Я

не могу этого вынести - ничего из этого, - поэтому полностью отключаю его.

Элиза, должно быть, слышит, как машина подъезжает к дому, потому что она ждет

меня на пороге. Ее волосы собраны в пучок на макушке, на ней самая удобная

пижама.

Мне требуется две попытки, чтобы наконец выйти из машины, но как только я

подхожу к ней, то сразу же обнимаю ее.

«Боже, мне так жаль», - шепчу я ей в волосы, когда она подтягивается к моему

подбородку. В этот момент я рад, что мы близнецы, которые любят друг друга, ссорятся и ругаются, но всегда будут любить и поддерживать друг друга. Без нее я

бы не справился. Я не смог бы сделать ничего из этого без нее.

Благодаря ее самопожертвованию я смог сделать профессиональную карьеру своей

мечты. Она отказалась от диплома медсестры и самоотверженно заботилась обо

всем, чтобы мне не пришлось этого делать. Самое меньшее, что я могу сделать, -

это позаботиться о ней сейчас, чтобы чтобы она могла хоть раз позаботиться о себе.

Сначала я принимаю ванну, пока Грант укладывает детей спать - он, как

выяснилось, был недалеко, поэтому опередил меня. Затем мы вместе готовим кое-как съедобный ужин, и, хотя мы едим в тишине, она, по крайней мере, сыта, так как

мы рано отправляем ее спать.

«Как она себя чувствует?» - спрашиваю я Гранта.

Мы сидим в гостиной, телевизор показывает какую-то ерунду, которую никто из

нас не смотрит. Мы потратили несколько часов на уборку дома, перестирали

несколько вещей, прежде чем наконец разобрали постельное белье, в котором

лежала мама. Мы оба пустили беззвучные слезы, но я рад, что избавил Элизу от

необходимости делать это. Я также рад, что мне не пришлось делать это в

одиночку.

«Она пока не может говорить об этом. Она не хочет. Думаю, она ждала, когда ты

вернешься. Я бы хотел хоть немного ощутить тяжесть утраты, но я даже не могу

понять этого, имея двух очень живых родителей». В его голосе звучит такая

душевная боль, какой я никогда раньше не слышал, и я понимаю, что Элиза не

единственная, на ком сказалась забота о маме.

«Ну, теперь я здесь. Я хочу сделать все, что в моих силах. Я не хочу, чтобы ей

приходилось что-то делать, кроме как тратить время на то, чтобы понять, что ей

нужно».

Это самое малое, что я могу сделать после такого отсутствия в последние минуты.

В конце концов Грант отправляется в постель, чтобы побыть с женой. Я знаю, что

он будет утешать и обнимать ее, пока она плачет. Я рад этому.

Но это еще одно напоминание о том, что я буду ложиться спать один. Я буду тихо

плакать про себя. Я протяну руку, почувствую холодный край кровати и пойму, что

рядом со мной никого нет.

И я хочу, я хочу, чтобы это было не так.

Глава двадцать – четыре

Харпер

Сегодня я совершил ряд глупостей, но выпивка не входит в их число. Я бы никогда

не стал делать этого накануне гонки, даже если это всего лишь свободная

тренировка. И в то же время я чувствую себя пьяным. Я имею в виду, что трезвый я

не стал бы разминаться с этим случайным парнем, чьего имени я не знаю. Да и

трезвый Харпер не стал бы выкладывать в Instagram целую вереницу фотографий и

видео, на которых мы вместе. Любой человек с половиной унции здравого смысла

не стал бы возвращаться сюда для второго раунда после приступа паники на полу в

мужском туалете.

И вот я снова здесь, а за моей спиной танцует другой парень, словно он выиграл

сегодня крупную сумму. Не то чтобы он вообще что-то от меня получил.

Я даже не знаю, чего я пытаюсь добиться. Оттолкнуть Киана?