Безумная ночь - Лиз Карлайл

Она взглянула на свои руки: они дрожали. Реальность вступила в свои права. Для тревоги было немало причин. Ей еще не было и девятнадцати, и она ждала ребенка от человека, сердце которого хранило множество тайн.

Возможно, пора самой себе признаться, что у них не все в порядке. Она любит его, но достаточно ли этого?

Кончиками пальцев Бентли опять прикоснулся к ее виску, и она почувствовала, что его рука тоже дрожит.

– Боже мой, Фредди, непременно будет синяк, – голос у него сорвался, как будто он всхлипнул. – Простишь ли ты меня когда-нибудь?

Он опустился в кресло напротив и, взяв ее руки в свои, виновато взглянул ей в глаза, но ничего не сказал. Фредерика лихорадочно искала нужные слова, наконец тихо заговорила:

– Бентли, о чем ты в тот момент думал? Что тебе приснилось?

Он зажмурился:

– Я не помню.

Он солгал, и она это знала.

– Не помнишь или не хочешь об этом говорить?

Он вскочил с кресла и подошел к окну:

– Черт возьми, Фредди, тому, что я сделал, нет оправданий, да я даже и пытаться не буду. Что ты хочешь услышать?

– Всего лишь правду, – заявила Фредерика. – Я люблю тебя, и пора бы уже перестать скрывать от меня свои тайны, да и от себя тоже.

– Тайны? – переспросил он, глядя в окно. – Что за тайны, по-твоему, я скрываю?

И тут Фредерике сдержанность изменила.

– Какие именно, не знаю, да и откуда мне знать? Ведь я вообще почти ничего о тебе не знаю! Я всего лишь малообразованная наивная девочка, а когда я пытаюсь быть хорошей женой, когда я пытаюсь… доставить тебе удовольствие – видишь, что получается?

Он отвернулся от окна, подошел к ней и, взяв ее руки в свои, опустился на колено, чтобы можно было смотреть прямо в глаза.

– Фредди, ты хорошая жена, – произнес он медленно. – Но наш брак был ошибкой.

Фредерика покачала головой и в ужасе прошептала:

– Нет, не говори так! Мы оба пришли к этому решению.

– Это было мое решение, Фредди, – твердо заявил Бентли. – Я поступил как избалованный ребенок, который схватил игрушку, слишком хрупкую для его рук. Я хотел тебя, черт возьми! Мне кажется, что я всегда был немножко в тебя влюблен, вот и подумал, что это, возможно, шанс… Не знаю, что именно подумал! Но если бы любил тебя по-настоящему, то никогда не внушил бы себе мысль, будто то, что хочу я, наилучший вариант и для тебя. Тем более что у тебя были поклонники не чета мне.

– Что ты хочешь этим сказать?

Все еще стоя перед ней на колене, он устремил отсутствующий взгляд куда-то вдаль.

– Я хочу сказать, что теперь ты стала мне так дорога, что я поступаю правильно, а не как жалкий эгоист. А еще я хочу сказать, что, если ты пожелаешь покинуть меня, я не стану пытаться тебя удерживать, чтобы выполнить условия нашей дурацкой договоренности.

Этими словами он нанес ей удар куда сильнее того, которым оставил ссадину на виске.

– Боже мой, значит, вот как ты смотришь на это? То есть мы просто сдадимся? И… из-за чего?

– Дело не только в этом, Фредди! Разве ты не понимаешь?

Она покачала головой:

– Нет. Не понимаю.

Он на мгновение закрыл глаза, положил голову на ее руки, которые все еще держал в своих, и на некоторое время замер, а когда голову поднял, на глазах у него блестели слезы.

– Я лишь хочу, чтобы ты поступила так, как будет лучше для тебя и ребенка.

У Фредди перехватило горло, и она с трудом выдавила:

– Но ведь ты мой муж! Как же ты можешь с такой легкостью отказываться от нашего брака? Ведь если ты хоть немного любишь меня – а я по уши влюблена в тебя, – то разве не будет грубой ошибкой наше расставание?

Напряжение немного отпустило Бентли – она почувствовала это по его чуть расслабившимся рукам.

– Тогда нам нужно уехать отсюда. Я не могу здесь больше оставаться. И возможно, когда мы будем вдвоем, все наладится.

Но Фредерика уже едва сдерживала слезы:

– Бегством делу не поможешь! От себя не убежишь. Я хочу наконец знать, что именно у нас не так, и попытаться исправить это!

– Боже мой, Фредди, с нами все в порядке! Значит, ночью ты пыталась исправить положение? Пыталась стать для меня чем-то другим? Больше не делай этого.

– Я просто хотела, чтобы ты перестал считать меня наивной, – всхлипнула она. – И что такого я сделала? Всего лишь доставила тебе удовольствие другим способом. У меня и в мыслях не было, что ты так разозлишься.

– Я крепко спал, Фредди, – напомнил он, чуть коснувшись раны на ее виске, – и не понимал, что делаю. А ты… Почему, черт возьми, у тебя в голове появились такие мысли? Что заставило тебя думать, будто мне чего-то не хватает? Такая, как есть, ты идеальная любовница.

Фредерика молча смотрела в пол, и он продолжил:

– Прошлой ночью ты проделала такое, что у меня возникли вопросы и я подумал: нам необходимо об этом поговорить.

Она подозрительно взглянула на него:

– Необходимо поговорить? Что ты имеешь в виду?

Он еще крепче сжал ее руки:

– Ты такая невинная…

Фредерика резко прервала его:

– Видит бог, я сойду с ума, если ты еще раз повторишь это слово! Я вовсе не невинное дитя! И даже если когда-то была такой, то все давно изменилось.

Судя по выражению лица Бентли, ему было непросто продолжать этот разговор.

– Однако то, что ты проделала этой ночью…

– Понятно, – опять перебила она его. – Так и скажи: просто тебе не понравилось!

Он долго молчал, подбирая слова, чтобы ее не обидеть.

– Ты не права, милая, – наконец мягко произнес он, поднялся с колена, сел в кресло напротив и откашлялся. – И все же о том, что ты проделала ночью, благовоспитанной леди и знать-то не следует. А уж утром… Пойми, я вовсе не против – просто хочу понять, как вообще тебе такое пришло в голову…

Фредерика не дала ему договорить, избавив от мучительной необходимости подыскивать нужные слова. Быстро сходив в гардеробную, она вернулась с книгой, подаренной Рэндольфу некой Мари, и бросила ему на колени. Он сразу узнал ее. Она поняла это, заметив, как он побледнел.

– Где, черт возьми, ты это взяла? – спросил он голосом, утратившим прежнюю мягкость.

– В сундучке, что стоит в комнате Кассандры.

– Фредди, – проговорил он хрипло, – если бы я хотел жениться на проститутке, то не женился