Прости, но я хочу на тебе жениться - Федерико Моччиа

– Но я не знал, как тебе сказать… – Флавио нервно ерзает на стуле. – Ну, подумай сама, во всем виноват этот засранец Пьетро и его вранье.

Кристина смотрит на него и улыбается:

– Не важно, даже это знак того, что ты не хочешь делиться со мной всем, как было раньше, настоящая проблема в том, что у меня больше нет никаких чувств… Я даже не хочу злиться на то, что ты ничего мне не рассказал… Мы, кажется, идем дальше просто потому, что должны, но жизнь не обязана быть такой, правда? Нужен задор… Даже если пройдет много времени. На самом деле, особенно когда пройдет много времени. Мы рас-тем, мы меняемся, и быть вместе означает говорить друг с другом, рассказывать друг другу о том, что поменялось, а потом заново искать баланс в отношения… И всегда оставаться собой, но становиться другими, взрослеть, набираться опыта. Мы здесь, да, как ты и говоришь, но мы… Просто образ того, кем мы были, отражение. А настоящие мы уже где-то в другом месте.

– Да, конечно… – Флавио не знает, что сказать. И предпола-гает самое худшее. – Скажи мне правду… Ты кого-то встретила?

Кристина смотрит на него удивленно. Разочарованно. Как если ты пытаешься поговорить о своей проблеме и чувствуешь, что наконец-то можешь облечь ее в слова. Но человек, который сидит перед тобой и кому ты адресуешь свою искренность… Нет, он не понимает. Потому что на самом деле находится где-то в другом месте.

– Какое это имеет отношение… Похоже, ты меня совсем не знаешь.

– Ты не ответила.

Она пристально смотрит на него:

– Я уже ответила, своими поступками. Нет. Я ни с кем другим не встречаюсь. Ты счастлив?

Флавио молчит. «Ты говоришь мне правду? Если бы ты встретила кого-то, ты бы мне рассказала? Конечно, мы давно не занимались любовью… И даже когда занимались…»

– О чем ты думаешь?

– Я? Ни о чем…

– Это неправда. Я знаю.

– Что ты знаешь? Знаешь, о чем я думаю?

– Нет. Ты просто не говоришь мне правду.

– Вот в этом-то и дело. Нет, – Кристина качает головой, – ты не понимаешь.

– Хорошо… – Флавио вздыхает, – Мне было интересно, лжешь ты или нет… Ты встретила кого-то другого?

Кристина глубоко вздыхает. «Нет. Это невозможно. Он настаивает. Он мне не верит. Он не может мне поверить. Или у меня кто-то есть, или проблемы не существует». Кристина начинает злиться: человеческая личность ничего не значит, только предательство достойно внимания?

– Ты не знаешь, ты не хочешь понять, в чем проблема.

Она выключает плиту, ставит кастрюлю на стол, берет половник и начинает разливать суп по тарелкам.

Флавио не знает, что сказать.

– Вымою руки и приду…

Потом они долго сидят лицом к лицу и едят.

На кухне царит гнетущая тишина. И с каждой минутой она становится все невыносимее, поэтому Флавио ее разрушает:

– Наверное, это Де Грегори…

Психолог прав.

Кристина зачерпывает ложкой бульон. Опять эти слова. О том, что навязчивые мысли называются «попыткой к бегству». И вдруг она чувствует себя более спокойной, расслабленной, как будто какой-то узел внутри нее наконец развязался. Ей становится тепло и дело тут не в горячем супе.

– Флавио, ты можешь выключить телевизор?

Он сперва удивленно смотрит на нее, но потом выключает – уж слишком решительно выглядит Кристина.

Она улыбается:

– Спасибо… Пожалуйста, выслушай меня и не перебивай. Я приняла решение, и это решение окончательное. И если ты все еще любишь меня, пожалуйста, согласись и не спорь. Пожалуйста.

Флавио молчит. Сглатывает слюну, а затем кивает, не найдя ни одной подходящей к случаю фразы.

Кристина закрывает глаза, потом снова открывает. Теперь она наконец-то обрела покой, нашла в себе мужество. Встретиться с неудачей лицом к лицу – это уже половина победы. Кристина медленно начинает говорить:

– Я больше не чувствую себя счастливой.

И после этих слов будто река прорывает плотину. Выходит из берегов, затапливает все вокруг, разливается, заполняет все пространство, освобождается. Кристину переполняют чувства. Чувства тоже могут причинять боль. Но она продолжает, свободная и неудержимая, чистая и искренняя. Хоть это и больно.

– Я была несчастна уже долгое время.

Глава пятьдесят четвертая

Анна нежно кладет Ингрид на пеленальный столик. Начинает менять подгузник. Энрико помогает ей, доставая новый подгузник и тальк.

– Я намажу ее кремом.

– Да, конечно, моей Ингрид очень повезло, что она нашла тебя. Ты замечательная.

– С Ингрид очень просто! Она очень красивая и очень хорошая…

Анна заканчивает с подгузниками, одевает Ингрид и кладет в большую кроватку – там много разноцветных кукол, подушек, и два одеяльца.

– Вот, теперь ты чистенькая и приятно пахнешь! – Анна возвращается к пеленальному столику и начинает его убирать. Потом останавливается. Поднимает взгляд на плакат с Винни-Пухом, висящий на стене. – Знаешь, я ушла от Рокко… Но это и к лучшему. Мы слишком разные. И он бил меня, ну, не часто, но случилось, я выгнала его из дома.

– Мне можешь не рассказывать… – Энрико прикасается пальцем к своей губе, она опухла и треснула. – Только я его не выгонял… Он сам ушел.

Анна поворачивается. Внимательно смотрит на него:

– Боже… Я и не заметила. Что случилось? – Она подходит и дотрагивается до его губы. Ей очень жаль. – Это он сделал?

Энрико кивает:

– Да, он ворвался сюда, выбил дверь, толкнул меня…

– Безумие какое-то… Но почему?

– Не знаю, он рассказал мне о дневнике, о твоем дневнике, сказал, что ты что-то написала там.

Анна думает.

– Ах да… – Она выглядит немного смущенной. – Я хотела посмотреть, найдет ли он дневник. Хотела проверить его, посмотреть, как он отреагирует, а он выкинул такое… Прости, это вышло случайно…

– А… так это была просто проверка, – Энрико поглаживает губу. – В любом случае, ты поступила правильно. Нельзя жить с тем, кто не отвечает на твои чувства взаимностью.

На мгновение Энрико ужасно хочется превратиться в Рэмбо или в Рокки Бальбоа. Вспоминает габариты Рокко. И шутку Вуди Аллена: «Как-то раз на меня напали и избили, но я хорошо защищался. Даже сломал напавшему руку. Это стоило мне разбитого лица, но я все равно это сделал».

– Слушай, если он снова к тебе пристанет, дай знать, мы что-нибудь придумаем… – Энрико улыбается, хотя пока что может придумать только одно решение: сбежать.

Анна беззаботно кивает, понимая, что для Энрико это предложение уже большой