Сила ненависти - Тери Нова
Когда о моем занятии узнали родители, я не боялась разочарования в их взглядах, все, что меня пугало, – знание, что они отнимут мою страсть. Так впоследствии и вышло. Доминик, может, и мог повлиять на то, как я распоряжаюсь свободным временем, но меня волновало не это. Я не хотела, чтобы его осуждение сломало и без того шаткие опоры моей скупой веры в себя на этом крохотном отрезке самостоятельной жизни. Порой мне и без него казалось, что вся моя решимость быть взрослой – пустая иллюзия, такая же воздушная и легко исчезающая с первым дуновением ветра, как и все, за что я когда-либо боролась.
Но так было только до этого утра. Стоило мне распахнуть глаза и случайно открыть свежие новости, как понимание того, что правильно, а что нет, окончательно стерлось. К обеду я уже не знала, кто я и какого цвета сегодняшнее небо. Вчера оно было лазурным, а сегодня на нем сгустились черные тучи, закрывая любые проблески света, которые я все еще слабо надеялась увидеть.
Мы расселись за огромным столом, и я с облегчением выдохнула, заметив среди гостей Кая. Он весело подмигнул мне, возвращая немного нормальности в эту сошедшую с рельс жизнь. Росс и его жена, к счастью, сидели так далеко, что я почти не слышала их тихую болтовню. Как только принесли первые блюда, отец наклонился ближе, галстуком задевая тарелку.
– Как проходит твоя реабилитация, Ник? – светским тоном спросил он, с прищуром глядя на Доминика, а я поперхнулась водой.
– Спасибо, Гордон, на самом деле прекрасно. Мой физиотерапевт – настоящий профессионал.
Идиотка, они говорят о ноге.
Краем глаза заметила, как уголок рта Доминика приподнялся. Он точно знал, о чем я подумала. Едва ли во всей этой теме было что-то смешное. Я бросила в него метафорический кинжал, но придурок только шире растянул рот, обнажая ряд белых зубов и заставляя меня тупо пялиться.
– Я рад это слышать. А как твои дела, Оливия? – Отец обратился ко мне, и мама, сидящая напротив, подняла любопытный взгляд от тарелки. – У тебя ведь нет проблем с учебой?
Ну конечно, снова это. Я редко дерзила, практически никогда, но теплая рука, внезапно опустившаяся на середину моего бедра, придала уверенности. Проклятое чудовище, что управляло моей обидой на родителей, подняло свою уродливую голову, заставив меня откинуться на своем стуле, скрестив руки на груди.
– А что, у твоих шпионов сели батарейки? – Умная дочь, висящая на волоске от того, чтобы снова попасть в немилость, заткнулась бы, даже не начиная фразу, но, как мы уже знаем, я не была умна.
Отец почему-то с осторожностью взглянул на Доминика, а потом, поджав губы, нахмурился. Я не видела лица парня, сидя к нему боком, но вибрации воздуха, излучаемые его крепким телом, явно посылали какой-то сигнал, заставивший отца отступить.
Я уже не раз размышляла о том, что сделал мой жених, чтобы ослабить хватку отца на моем горле так скоро и так эффективно. Мне не нужно было спрашивать, чтобы понять, что речь с вероятностью сотни из десяти шла о шантаже, это было так очевидно, словно холодное дуло невидимого пистолета Каллаханов все еще было приставлено к его голове.
– Вчера ты не приехала, полагаю, была причина, – многозначительно поведя бровью, сказал отец, хватая свои приборы.
Иисус.
В ужасе я потеряла дар речи, но тишина не продлилась долго.
– Оливия просто очень устала, и мы решили провести вечер дома. Правда, принцесса? – Ладонь Доминика прошлась по моему бедру с особой нежностью, которая чувствовалась и в его шелковом голосе. Но даже через ткань брюк я ощутила жар от прикосновения и скрытую в нем угрозу. Мне не было нужды объясняться, но почему-то я скукожилась до размеров атома, выдавив из себя:
– Угу.
– Надо же, не думал, что вы так быстро поладите, – вмешался мистер Каллахан, все это время молча наблюдавший за нами. Он, как обычно, загадочно улыбался себе под нос, будто ему одному были известны все тайны мироздания. Я ненавидела эту его сторону, как и любую другую. А теперь, зная, через что прошел Доминик, и вовсе желала плюнуть Карсону Каллахану в лицо.
– Мы над этим работаем, – сухо ответил Доминик.
Дальнейший разговор, в который отец не терял возможности втянуть меня, снова курсировал вокруг внутренней политики «Каллахан и Аттвуд». Он пару раз окликал Росса, чтобы тот дал оценку нынешних финансов и подсказал, когда лучше ввести меня в дела компании, заставив стажироваться под его присмотром.
В какой-то момент сомнительных судьбоносных решений мне захотелось выблевать внутренности, поэтому я извинилась и под предлогом похода в уборную отправилась прямо в комнату к деду. Тот уже спал, так что я молча просидела перед его кроватью десять минут и, аккуратно закрыв дверь, вышла из комнаты, чтобы вернуться, пока меня не начали искать.
– Вот ты где, – протяжный голос привлек мое внимание, когда уже достигла середины коридора. – А я как раз собирался с тобой поговорить.
Я обернулась на звук приближающихся шагов. Не было повода для беспокойства, ведь внизу находились гости, а прямо за дверью – мой дедушка, на кровати которого располагалась тревожная кнопка для вызова персонала. Но все равно мое тело застыло, будто готовясь к чему-то, что мне не понравится. Прямо как в тот день в его кабинете.
– Что тебе нужно, Росс? – Мой голос был сиплым и слабым, какая-то часть меня просто не могла мыслить решительно. Должно быть, случившееся в шестнадцать лет повлияло на меня сильней, чем я думала. Превозмогая оцепенение, повернулась к нему лицом, ловя в размытый фокус кривую улыбку и хищный блеск темных глаз.
– Ты так выросла. – Он подошел еще ближе, забирая весь кислород, и от этого мое дыхание стало прерывистым и тяжелым. – Уже не ребенок.
Одной рукой Росс поймал прядь моих волос и стал накручивать ее на пальцы, мне сразу же захотелось схватиться за ножницы и отрезать ее, а потом вонзить острый конец инструмента ему в глаз. Но я все еще не могла пошевелиться, загнанная в ловушку в тесном коридоре. Знаю, что не было никаких научных доказательств того, что змеи способны подвергать своих жертв гипнозу, но прямо сейчас я чувствовала себя именно так, как, должно быть, ощущал себя пойманный удавом маленький зверек. Беспомощной.
– Отойди от меня, или я позову на помощь, – тихо выдавила сквозь зубы, пытаясь обрести голос.
– Кого? Все заняты лишь набиванием карманов и посредственной едой.
– Доминик будет меня искать.
– Брось, Оливия, – усмехнулся подонок. – Мы оба знаем, что ваша помолвка – не более чем фикция для укрепления авторитета компании. И, видишь ли, в чем дело, я все еще могу разрушить
