Грешный ангел - Брук Лин
Глава 21
Я сижу, уткнувшись взглядом в тарелку. Пытаюсь заставить себя положить в рот хотя бы кусочек еды. Желудок урчит, напоминая, что в последний раз получал пищу сутки назад, а то и больше. Но мне не хочется не то, что кушать, не хочется даже дышать. Ощущение, будто меня пустили через мясорубку, но я осталась жива. И теперь любое действие и желание – приводит к боли. К ужасной боли в теле и в душе.
– Тебе необходимо поесть, – слышу голос сестры со стороны.
Поднимаю глаза и смотрю на неё. Встречаюсь с её обеспокоенным взглядом. Вижу и чувствую каждой клеткой своего тела, как она переживает за меня, и как ей больно.
– Хотя бы чуть-чуть, Аврора, – поддерживает её Симон.
Тяжело вздохнув, возвращаю взгляд на тарелку. Нанизываю на вилку лист салата и кладу в рот, чтобы не заставлять их лишний раз беспокоиться обо мне. Слышу, что Симон что-то ещё говорит мне, но сквозь затуманенные мысли не могу распознать слов.
Если у меня спросят про лучший день в моей жизни – я без раздумий расскажу о любом дне, проведённом с Симоном на острове.
Если же спросят про худший – я вспомню вчерашний… Морально невыносимый и выворачивающий душу наизнанку. Этот день казался мне бесконечным. И только благодаря сестре, Симону и Бруно я пережила его и сегодня нашла в себе силы открыть глаза.
В прошлую ночь Симон уложил меня спать и уехал только тогда, когда Сара сообщила ему, что они едут домой. На удивление я спала самым крепким сном. Но на утро проснулась с адской болью в голове и в теле. Лежала, уткнувшись взглядом в потолок, и думала о том, как заставить себя делать вид, будто всё хорошо. Симон сказал мне, чтобы я ничего не рассказывала родителям, пока он не решит проблему с Филиппом. Обещал сделать всё в этот же день, но ближе к вечеру.
Поэтому я встала с кровати и прошла к зеркалу. Сняла с себя ночное платье, чтобы рассмотреть со всех сторон, и с досадой вздохнула. Выглядела я, мягко говоря, ужасно. Тело уже покрылось синяками, а лицо отекло из-за моих рыданий. Смотрела на себя и не могла понять, как убедить всю семью, что со мной всё хорошо, и вчера не случилось ничего ужасного.
Я подошла к шкафу, чтобы найти брюки и майку с длинным рукавом. В этот момент в дверь постучали и тихонько её приоткрыли. Я тут же попыталась схватить хоть что-нибудь из шкафа и надеть на себя, чтобы спрятать синяки, но мама успела заметить неладное. По словам Сары она всё поняла ещё в ресторане. Сказала сестре, что в последнее время чувствует, что между мной и Филиппом не всё так гладко, как я хочу показать. И, видимо, поэтому зашла ко мне с утра, чтобы поговорить об этом.
И всё пошло не по плану.
Она без спроса вошла в комнату, хотя обычно никогда так не делала, и подошла ко мне. В это время я уже натягивала на себя футболку и надеялась, что она ничего не увидела. Но увы. Мама всё увидела. Разглядывала моё лицо несколько секунд молча, а потом без спроса подошла ещё ближе и подняла футболку вверх. А я стояла, приросшая к одному месту, и не могла ни пошевелиться, ни что-либо сказать.
В голове лишь отбивала мысль, что Симон ещё ничего не успел решить с Филиппом, а это значило, что если родители сейчас начнут разбираться во всём, то им покажут видео…
– Что это такое, доченька? – она с ужасом разглядывала меня. – Это Филипп сделал? – казалось, она даже не верила, что спрашивает такое.
– Нет, я упала вчера в обморок и сильно ударилась, – сказала первое, что пришло мне в голову.
В эту чушь она, естественно, не поверила.
– Какой обморок, Аврора? Какой упала? – она схватилась за голову и продолжала меня рассматривать. – Как он посмел тебя тронуть? Почему?
Она усыпала меня вопросами, на которые я не хотела давать ответы. Меня словно парализовало, и я лишилась голоса. Молча смотрела на неё и не шевелилась.
На её громкие возгласы в комнату вошёл папа, следом за ним – Сара. Я тут же поспешила надеть брюки, сгорая со стыда перед отцом, но мама не позволила мне этого сделать.
– Симон, посмотри, – она обнажила ему мою спину с синяками. – Посмотри, что он сделал с нашей доверью! – её голос дрожал, а с глаз текли слёзы.
– Дочь… – папа в недоумении подошёл ко мне, даже не обращая внимание на мои голые ноги.
Родителей вообще не волновал мой внешний вид в тот момент. Единственное, что вызывало в них бурю эмоций – следы от ударов Филиппа.
– Кто это сделал? – спросил он, не веря своим глазам. – Кто посмел тронуть моего ребёнка?
Он смотрел на меня, искренне не понимая, что произошло. Я пыталась издать хотя бы звук, но не могла. Мой язык прирос к нёбу. Мной овладел дикий страх. После подаренной Симоном надежды, что всё может решиться более мирным для меня путём, я больше не хотела масштабных скандалов.
Но теперь их было не избежать.
До этого дня я не говорила Саре, что Филипп меня избивал, сказала лишь, что порой мог слегка ударить. Но, увидев состояние моего тела, терпению сестры пришёл конец,
– Хватит молчать! Расскажи всё или это сделаю я! – взорвалась она.
Я посмотрела на неё и взглядом просила молчать. Мне наивно казалось, что я смогу своим молчанием и игнорированием всех вопросов растянуть время до вечера. Сара же не разделяла моих стремлений.
– Это сделал Филипп, – не дождавшись от меня объяснений, она начала говорить. – И это уже не первый случай, не так ли?! – зло посмотрела на меня.
– Филипп? – у папы округлились глаза. – Наш Филипп?
– Я ведь говорила тебе, Симон, что что-то не так! Говорила! – негодовала мама.
Я посмотрела на неё и единственная мысль, которая возникла в ту секунду: «Почему тогда ничего не спрашивала раньше? Почему оставила одну с ним?». Но вслух я не произнесла ни звука.
– И это не всё, – вдруг снова завелась сестра. – У него есть замужняя любовница уже на протяжении долгого времени.
– Сара, хватит, – еле слышно произнесла я, посмотрев на неё. – И так достаточно.
– Достаточно?! – в конец взорвалась она. – Посмотри,
