Вернись ради меня - Коринн Майклс
Знаю, будь мама жива и рядом, она бы нежно сжала мою руку, сказала бы, что я умная, знаю, что нужно делать, и просто должна довести все до конца.
– Я подала на развод с Кевином после того, как он… – на глаза снова набегают слезы. – Он ударил меня. И он убил бы меня, но ему помешал Коннор. Я рассказывала вам о нем, когда приходила в последний раз, только тогда я не знала его имени. Держу пари, вы подумали, что я влюбилась в него, ведь я просто не могла перестать говорить о нем. А теперь есть вероятность, что именно Коннор является отцом Хэдли…
После того как я сбежала от Коннора той ночью, я пришла сюда и стала изливать душу родителям, зная, что никому больше не могу доверить свои чувства. Мне было очень стыдно, но в то же время я обрела какую-то надежду, что теперь буду в порядке.
– Коннор вернулся, и я… я не могу перестать думать о нем. Я хочу быть рядом с ним. Я ловлю себя на том, что грежу о нем в течение дня и даже ночью. Но меня волнует, не слишком ли мало времени прошло для таких чувств, – я провожу рукой по холодному металлу и задаюсь вопросом, не сошла ли я с ума.
Мы с Коннором знаем друг друга всего ничего, и все же мне кажется, будто никто и никогда не понимал меня лучше. Он терпеливый, заботливый и добрый. И я знаю, что он тоже хочет меня. Я вижу это по его глазам и знаю, что он борется со своим желанием.
Мы оба боремся.
– Он мне небезразличен, мам. И я знаю, что тоже небезразлична ему. Но что, если я снова ошибусь? Что, если мы станем не нужны ему, если Хэдли окажется не его дочерью? Что, если, наоборот, он узнает, что Хэдли его, и захочет семью, а я буду слишком разбита для этого? Это все слишком, и мне страшно. Боже, мне так страшно совершить те же самые ошибки, но… я не знаю, сколько еще смогу сопротивляться своим чувствам. И это пугает меня больше всего. Если бы ты только могла подсказать мне, что делать, мам.
* * *
– Ты избегаешь меня? – низкий голос Коннора заставляет меня вздрогнуть. Все это время я любовалась луной.
Я качаю головой, пытаясь унять учащенный пульс:
– Не больше, чем ты меня.
Хэдли пошла спать два часа назад. Коннор все еще хлопотал на ферме, так что я занялась проверкой работ учеников.
Весь день после поцелуя прошлой ночью мы виделись мимоходом, но взаимное притяжение все равно было трудно не почувствовать. Я хотела поговорить с ним, но либо не было времени, либо Хэдли крутилась рядом. Так что я надеялась, что он найдет меня здесь, когда закончит с делами, чтобы мы наконец выяснили, что между нами происходит.
– А вот в этом ты ошибаешься, мой ангел. Я и не думал прятаться от тебя. Просто работаю, чтобы поскорее отремонтировать гребаный амбар. Твой заведующий сказал, что нам необходимо переселить туда коров до конца недели.
Ветер дует, отбрасывая волосы мне в лицо, и я сильнее кутаюсь в одеяло, которое набросила на плечи. Скоро выпадет первый снег, так что скот и правда нужно перевести на более близкое пастбище.
– Как ты можешь не знать, как управлять фермой, если вырос на ней?
Коннор пожимает плечами в своей обычной развязной манере.
– У меня никогда не было намерения жить на этой ферме или управлять ею, так что мне было плевать.
Ответ засчитан.
– Расскажешь мне о своем детстве? – прошу я его.
– Да нечего особо рассказывать.
Я склоняю голову набок: пусть знает, что я ни за что в это не поверю.
– Ты рос здесь с тремя старшими братьями. Должно быть что-то.
Коннор подходит ближе, глядя на поля перед нами.
– Видишь вон то дерево?
– Да.
– В общем, как-то мы с братом залезли на него. Он убедил меня в том, что я потомок Супермена и умение летать у меня в крови. А еще сказал, что у него есть флакончик с криптонитом[21] и что если я не попробую полететь, то умру.
Я издаю смешок и прикрываю рот одеялом.
– И ты попробовал?
Коннор фыркает:
– Да, и сломал себе нос и два ребра. Но, – его усмешка становится шире, – взбучка, которую Шон получил за это, почти стоила того. Клянусь, он три дня сидеть не мог.
– Мальчишки, – раздраженно протягиваю я.
– Ты себе даже не представляешь. Какую только чертовщину мы не творили в городе. Мама только и успевала ходить извиняться и клясться, что не так нас воспитывала. Но четверых мальчишек с кучей времени и бурным воображением она сдержать не могла.
Обожаю слушать такие истории о нем.
– Я всегда хотела иметь братьев или сестер.
– А я нет.
– Тебе было бы очень одиноко на этой громадной ферме без кого-то, с кем можно влипнуть в неприятности.
Коннор на секунду задумывается.
– Может, ты и права, – говорит он. – Когда братья уехали, мне было тяжело. Я застрял здесь, остался совсем один. Я ненавидел это. Хотя, если бы мама была жива, может, все сложилось бы по-другому.
– Как она умерла? – спрашиваю я и тут же начинаю ругать себя за этот вопрос.
Помню боль в глазах Коннора, когда он в прошлый раз говорил о матери. Я чувствую то же самое, когда думаю о своей. Терять кого-то из родителей тяжело. Эти люди создали тебя, сделали тебя тем, кто ты есть; когда их больше нет рядом, ты ощущаешь, словно частичка тебя исчезла.
Я потеряла обоих родителей в одно мгновение. У нас не было возможности попрощаться и сказать друг другу важные слова. Я так и не смогла поставить в этом точку, но надеюсь, Коннор смог. Хотя это вряд ли способно его утешить.
– От рака. Все произошло слишком быстро. Только мы узнали об этом, и я даже моргнуть не успел, как она ушла. Мы с братьями были… в ужасном состоянии, но наш отец… – в тихом голосе Коннора слышится боль. – В
