Любовь прямо по курсу - Триш Доллер
Мы плывем к берегу. Кин садится на песок, а мы с Принцессой бегаем по пустому пляжу, распугивая птиц. Вскоре я выдыхаюсь, и Принцесса с палкой в зубах бежит к Кину. Он бросает палку в воду, и собака мчится за ней.
– Я не хочу возвращаться в реальный мир. – Я сажусь на песок рядом с Кином.
Он смеется.
– Ты и так в реальном мире, Анна.
– Ты знаешь, что я имею в виду.
– Знаю. Если ты хочешь и дальше плавать, ты найдешь способ это сделать. Или можешь вернуться во Флориду и жить на яхте. Ты можешь делать все, что захочешь.
– А ты?
– Я хочу быть там, где ты.
– А боги ветров?
Он бросает принесенную собакой палку.
– Да пошли они…
Я с улыбкой ложусь на песок и представляю, как мы с Кином вместе живем на яхте.
– Эта яхта маловата для двоих людей и собаки.
– Пока сойдет.
Убедившись, что яхта в порядке, мы вызываем такси. Под одеждой у меня влажное нижнее белье, а лицо порозовело от солнца.
У дома Кин оплачивает проезд. Во дворе Шэрон ухаживает за жасминовым кустом, а Майлз играет в мяч. Принцесса бежит прямо к мальчику, а я иду в душ, чтобы смыть с тела песок и соль. Хотя мне понравился душ во дворе Лоскутного дома, игрушки Майлза, стоящие в углу ванной, навевают ощущение уюта.
Вернувшись с работы, Десмонд везет нас в охраняемую зону в южной части острова. По пути он объясняет, что попасть в «Зону В» – область вокруг вулкана, где произошли наибольшие повреждения, – вправе лишь ученые из Монтсерратской вулканической обсерватории и представители правоохранительных органов. Более удаленные области открыты для дневного посещения для экскурсионных групп, туристов и фермеров, чей домашний скот до сих пор бродит по охраняемой зоне.
Мы проезжаем мимо контрольно-пропускного пункта, и Десмонд везет нас вдоль покрытого пеплом ложа реки Белэм. Вскоре начинают встречаться брошенные дома. Некоторые до сих пор выглядят обитаемыми, в других сквозь сломанные окна торчат пучки трав. Вот дом, первый этаж которого был затоплен грязевым потоком и засыпан пеплом, а у второго этажа обвалилась часть стены, и комнаты открыты взгляду. Мы едем вдоль поля для гольфа, до неузнаваемости измененного лавовым потоком.
– Дом моих родителей в Плимуте был полностью уничтожен, – говорит Шэрон. – Одно дело, когда ты уезжаешь из родительского дома, и совсем другое – когда его больше нет. Порой мне становится грустно от того, что я не могу показать Майлзу дом своего детства и он никогда не узнает тех бабушку и дедушку, которые раньше жили здесь, а не в Сент-Джонсе. Вместе с тем я понимаю, что не годится жить прошлым.
Плимут – город-призрак, пойманный в ловушку каменной реки, а в соседних городах Ричмонд-Хилл и Кинсейл разрушающиеся дома напоминают брошенные сломанные раковины. И над всем этим нависает облако пепла, темное и пахнущее серой.
– Вулкан потух, но каждый день происходят землетрясения, – сообщает Десмонд.
Плимут не могила, однако мы возвращаемся в Лукаут в подавленном настроении. Майлз тихо что-то говорит Принцессе, словно она его понимает. Мы с Кином не можем сказать о вулкане ничего существенного, что уже не было бы сказано. Когда мы попадаем в дом, обед в мультиварке – тушеная козлятина, приправленная карри, и картофель – уже готов. «Гиннесс», оставшийся от вчерашней вечеринки, развязывает языки, и Десмонд спрашивает, как мы с Кином познакомились.
Рассказав о нашей первой встрече, Кин вспоминает «Шемино» и, к моему ужасу, Сару. Я не представляла, что он может быть таким бесчувственным и говорить о сексе с ней при мне. Однако он ведь еще и очень честный.
– Та ночь была худшей в моей жизни. Я опасался облажаться, потому что уже тогда был влюблен в Анну, но последней каплей стало то, что я назвал Сару Анной. Неудивительно, что Сара выгнала меня с яхты. Так что фактически я с ней не спал.
– Вообще-то, странно, – говорю я. – Когда ты на следующий день пошел на исповедь…
– Я не ходил на исповедь.
– Врешь.
– Слушай, я просто спросил у священника его профессиональное мнение насчет того, грех ли это – то, что у меня было с Сарой… точнее, то, чего не было. Он сказал, что мое суждение, возможно, и не самое здравое, однако неофициально благословил. Вот и все.
Шэрон прикрывает улыбку ладонью, а Десмонд смеется до слез.
– Всего этого не было бы, если бы я сразу признался Анне в своих чувствах. Но мы тогда были знакомы всего неделю, так что она наверняка решила бы, что я чокнутый.
– И что поменялось? – спрашиваю я.
Кин подмигивает.
– Теперь ты в меня влюблена.
Остальная наша история тонет в раскатах смеха, и Шэрон рассказывает, что в моем возрасте она познакомилась с Десмондом на Монтсерратстком фестивале. Он участвовал в конкурсе пения «Калипсо Монарх».
– Он пел ужасно, но был такой славный, что у меня не хватило духу сказать ему правду.
– Это все обаяние Салливанов, – говорит Десмонд. – Раз попадешься на крючок – больше не освободишься.
Глава 27
Истинная любовь
Воскресенье. Хочется уже отплыть.
Десмонд отвозит нас в магазин в Литл-Бэй, продающий товары для подводного плавания. Кин берет в аренду баллон для дайвинга и все утро отдирает ракушки со дна яхты. Я мою каюту и рассылаю новогодние поздравления. Сообщаю семье и подруге, что нахожусь в Монтсеррате. Рассказать о переменах в отношениях с Кином я пока не готова. Они еще только-только начинаются, и я хочу подольше сохранить их в тайне.
Пересмотрев припасы, мы покупаем лишь упаковку колы из двенадцати бутылок и свежие фрукты, поскольку по большей части мы ели у Салливанов или в барах.
– Нужно отплывать, – озвучивает Кин мои мысли, когда мы возвращаемся в магазин подводных товаров. – Десмонд и Шэрон не станут возражать, если мы останемся погостить еще, но я не хочу злоупотреблять их гостеприимством.
– Куда поплывем?
– Гваделупа, Доминика и Мартиника находятся в дне пути друг от друга, а погода будет благоприятной. Мы можем посетить любой из этих островов, а то и все три, если захочешь.
Я больше не беру в расчет маршрут Бена. Мы проплывали мимо островов, которые он хотел увидеть, и посещали места, которые не входили в его планы.
– Что бы выбрал ты? – спрашиваю я Кина.
– Мартиника – мой второй любимый остров на
