Жаркое лето Хазара - Агагельды Алланазаров
Сегодня Дунья пришла с работы раньше обычного. А Хасар, находясь в отпуске, уже давно не покидал дома. Демонстрируя приподнятое настроение, Дунья с порога игриво произнесла: «Ой, дома чем-то вкусным пахнет,» – и бросила взгляд в сторону кухни.
По поведению жены Хасар догадался, что что-то стало причиной ее хорошего настроения. Скорее всего, это было связано с ее работой. Видно, проголодалась, она положила в тарелку отваренные Хасаром макароны, сверху пару котлет и стала с аппетитом поедать ужин. «Дорогой, иди же сюда, поешь со мной, а хочешь, выпей немного, я поставила в холодильник дорогой коньяк, который только состоятельные люди пьют. Если ты будешь, то и я с тобой пару рюмок подниму», – позвала она мужа, приглашая его разделить с ней ее радость.
– Поешь сама, я недавно перекусил, у меня что-то аппетита нет, – сухо ответил Хасар и продолжил смотреть телевизор.
– А что это ты ни о чем меня не спрашиваешь? – капризно произнесла Дунья, полуобернувшись к мужу и делая обиженный вид. В эти минуты она снова была похожа на женщину, влюбленную в своего мужа и жаждущую его внимания. Вместе с тем она выглядела восторженной молодкой, которая только что родила сына. – Ты можешь поздравить нас с большой победой! – чувствовалось, что сейчас ей больше всего хочется с кем бы то ни было поделиться своей радостью. – Наши сегодня вылетели в Лебап, чтобы принять «Рудник». Меня тоже звали с собой, но я сказала: вначале летите вы, обзаведитесь там офисом, обоснуйтесь…
Но Хасар, продолжавший смотреть телевизор, даже ради приличия не отозвался на ее восторженную речь, ни слова в поддержку не сказал, не поздравил. Он и без того был равнодушен к работе Дуньи, потому что ему не нравилось, что она с головой ушла в эту работу и забросила семью. Никогда не спрашивал у нее, как дела на работе, не хотел. А если Дунья сама о чем-то рассказывала, мог хмыкнуть, а мог и вовсе промолчать, никак не отреагировать. Жестами показывал, что ему не хочется говорить об этом. В такие минуты ему казалось, что Дунья, увлекшись бизнесом, все больше отдаляется от семейного берега и уплывает из его мира.
– Дунья, что с тобой творится в последнее время? – произнес Хасар, повернувшись к Дунье и давая понять, что ему не нравится образ ее жизни, что в ее возрасте не бизнесом надо заниматься, а своей большой семьей, жить, радуясь успехам детей и внуков.
– А что со мной происходит? – недовольным тоном произнесла Дунья, которой не удалось передать мужу свое настроение.
Сквозь вырез халата виднелись ее разделенные ложбинкой груди, в эту минуту они казались полнее обычного.
– В последнее время мы похожи на людей, принявших крепкий алкоголь, от которого никак не можем опомниться и прийти в себя! – Хасар и себя включил в это «мы», рассчитывая найти в жене единомышленника.
По тону мужа она сразу же поняла, о чем он хочет говорить с ней. Дунья понимала, что если не сейчас, то когда-нибудь потом этот разговор все равно должен состояться, понимала, что в дальнейшем их жизнь может пойти совсем по другому руслу, и вполне может статься, не обойдется и без больших потерь.
Дунья и раньше не раз видела, как Хасар пытается поговорить с ней серьезно. Она боялась этого разговора, потому что знала, что речь пойдет не только о ней одной, но и обо всей семье, знала она и мнение семьи на этот счет, и оно было не в ее пользу, потому что в этом вопросе вся семья была на стороне Хасара. Она всячески избегала этого разговора. И даже когда казалось, что разговора не избежать, на помощь ей приходила женская интуиция, и тогда ей удавалось уйти от трудного разговора. Но и Аннов все больше привязывал ее к себе, втянув в свою предпринимательскую деятельность и обещая скорые большие прибыли, притягивал своим вниманием и нежным обращением. Он делал все для того, чтобы она в любом месте чувствовала себя состоятельным и достойным уважения человеком, могла гордиться этим. Главное, ей такая жизнь нравилась, это и было причиной напряженности в семье. Свою сегодняшнюю жизнь бизнес-леди Дунья зачастую сравнивала с тогдашней, когда она училась в Ленинграде, и рядом с ней постоянно был Хасар, окружавший ее своей любовью и заботой, которой она так жаждала тогда. В те дни она была одухотворена и с радостью принимала свою женскую долю. Верила, что так будет всегда. Но сегодня волны подхватили лодку ее жизни и, оторвав от одного берега, стремительно уносили в неизвестном направлении.
Давая понять, что слова Хасара задели ее, Дунья произнесла обиженным тоном:
– Знаешь что, Хасар? Вот ты говоришь, что со мной что-то происходит, – подумав немного, она продолжила в том же тоне, – и я пытаюсь понять, что ты имеешь в виду. А может, все вовсе не так, как думаешь ты?
– Возможно.
– Сам ведь видишь, как сегодня живут многие некогда обеспеченные семьи, тысячи людей оказались не у дел и живут на грани нищеты, даже не живут, а выживают.
Она хотела сказать: вот и мы одна из таких семей.
– Ваших зарплат ни на что не хватает, это пустые деньги. Вот уже много лет мы, даже если что-то покупаем детям, себе ничего позволить не можем, ходим в обносках. Почему же мы не должны воспользоваться шансом, данным семье, чтобы твердо встать на ноги? Люди ищут, да не могут найти такой выход.
Хасар не мог согласиться с тем, как Дунья, пытаясь доказать свою правоту, всех под одну гребенку стала чесать.
– В каком таком безвыходном положении ты оказалась?
Не соглашаясь с мнением Дуньи об упавшем уровне жизни семьи, Хасар недовольным тоном перебил жену. Пусть она не говорила об этом открыто, но в самих словах ее таилось обидное для него значение, она как бы настаивала на том, что семья стала жить много хуже прежнего. Но Дунья с присущим женщинам упрямством продолжала стоять на своем, пытаясь доказать собственную правоту.
– Признайся, Хасар, мы живем не настолько хорошо, как бы нам хотелось! Смотри, у нас выходит по поговорке: «Пока здоровый надумает, сумасшедший женит сына дважды». Пока это государство разберется, что к чему, шустрые иностранцы да новые туркменские олигархи разберут его по кирпичикам. В руках этих богачей мы постепенно превращаемся в рабов. Да оглянись же ты, наконец, по сторонам! Ты видишь, чем вынуждены заниматься люди ради куска
