Брак по расчету - Фелиция Кингсли
– И запах краски еще чувствуется, – добавляю я.
– А, Джемма, и ты здесь! – Наконец Софи снисходит и до меня.
– Представляешь! С того же времени, что и Эшфорд.
Он замечает напряжение между нами. С ним Софи – само очарование, а мне даже обычной вежливости не достается.
– Кажется, пора садиться за стол? – спрашивает он, ведя меня к указанному месту.
Почти все уже нашли свои места, а я все еще выискиваю свое имя на расставленных карточках. Готова спорить, что эта паршивка «случайно» забыла внести мое имя в списки приглашенных.
– О нет! – вмешивается Софи, влезая между нами. – Места распределены неправильно! Я готовила план рассадки гостей вчера, но сегодня барон Райнхард фон Хофманшталь в последний момент решил почтить нас своим присутствием. Он прибыл прямо из Нюрнберга! – И с этими словами она берет карточку, на которой написано «Герцог Берлингем, лорд Эшфорд Паркер», и заменяет ее на ту, где написано имя барона.
– И где тогда сядем мы с Эшфордом? – спрашиваю я, подозревая, что Софи хочет унизить нас и отправить домой как нежеланных гостей.
– О, моя дорогая, конечно же, здесь! Мне пришлось быстро организовывать перестановку, но я подумала, что для тебя знакомство с бароном может оказаться очень перспективным! Это выдающийся человек! А ты, Эшфорд, можешь сесть вон там, между лордом Уиндэмом и мной! – говорит она, снова доверительно касаясь его руки.
Я смотрю на карточку на месте слева от меня. «Картер Уиллоуби» значится там. Кто такой этот Картер Уиллоуби? Отлично, меня посадили между двумя абсолютными незнакомцами! Да, я не знаю всех, но других гостей я видела хотя бы раз в жизни.
– Эшфорд может сесть вместо вот этого! – указываю на место Уиллоуби.
– Но, Джемма! Это невозможно! – восклицает она с таким видом, будто только что услышала анекдот.
– И почему же? – раздраженно уточняю я.
– Ну, знаешь, из-за этикета… – Софи смотрит по сторонам, будто пытается избежать моих вопросов. – Позволь представить тебя барону! Он такой интересный человек!
Софи исчезает в толпе и тут же появляется с высоченным мужчиной, при этом лысым, со светло-голубыми, почти белыми глазами.
– Lassen Sie mich inhen die Herzogin von Burlingham vorstellen, die Sie noch nicht kennen.
– Die Herzogin von Burlingham! Es ist schön, Sie endlich zu treffen [37], – говорит барон, повернувшись ко мне, и берет меня за руку с любезным поклоном.
Что он сказал? Я в панике смотрю на Эшфорда, но Софи уже поспешно утащила его за собой. Теперь понимаю, в чем заключался ее план: специально оставить меня с бароном, зная, что я не смогу вымолвить ни слова.
Барон смотрит на меня с выражением вежливым, но вопросительным, ожидая моего ответа.
– Э-э… Hallo, барон! – Боже, а теперь что говорить? Кроме Sachertorte [38] я ничего не знаю!
Дворецкий объявляет, что ужин подан, и, когда гости усаживаются на места, барон придвигает мне стул, помогая устроиться:
– Bitte [39].
Я киваю в знак благодарности. Чувствую себя так, будто проглотила язык.
Нахожу Эшфорда на другом конце стола и бросаю на него отчаянные взгляды, прося о помощи, но Софи и ее соседи вовлекли его в оживленную беседу, специально, чтобы он не обращал на меня внимания.
Барон вскоре понимает, что молчу я не из-за скромности, а потому, что не понимаю ни слова по-немецки, поэтому начинает общаться с другим своим соседом, графом Уорлоком.
Ужин тянется скучно и долго, никто не обращает на меня внимания. Стол такой широкий, что гости напротив сидят будто в километре, а посередине стола еще и цветочные украшения расставлены, такие внушительные, что полностью скрывают остальных. Сосед по левую руку, некий Картер Уиллоуби, так и не явился. Я начинаю думать, что это воображаемый гость, которого Софи специально придумала, чтобы оставить меня в изоляции.
26
Эшфорд
Голова просто раскалывается. У Софи не закрывается рот, а через каждые три слова ее подружки разражаются визгливыми смешками. Остальные же гости, напротив, общительны, как филе камбалы.
Харринга нет, завтра у него гонка.
И этот чертов потолок настолько безвкусен, что превосходит все мыслимые ожидания. Торжество искусственного позолоченного барокко и зрительной иллюзии в здании эпохи позднего неоклассицизма. Хотел бы я иметь возможность свободно высказаться и сообщить, что от всей этой золотой лепнины идет кровь из глаз, но вежливость и воспитание велят сидеть молча и улыбаться.
И кивать в ответ на всю эту болтовню, которую я даже не слушаю.
Я беспокоюсь за Джемму. Ее посадили рядом с бароном фон Хофманшталем, а она не знает немецкого, поэтому, наверное, общается жестами.
После ужина мужчины удаляются в зал для бильярда с более крепкими напитками, а дамы уходят в будуар, где за десертом смогут обменяться сплетнями.
Как же я рад, что я не женщина.
Разве что пирожные жалко – их бы я с удовольствием попробовал.
Будь здесь моя мать, странным образом я бы чувствовал себя спокойнее, потому что так у Джеммы была бы спутница, которая смогла бы направить ее и помочь, а также удерживать в нужном русле, но, как всегда, августейшей родительницы нет, когда она так нужна.
Из-за не самого интересного разговора и моего изначального нежелания присутствовать на этом вечере, как только часы показывают приемлемое для ухода время, я прощаюсь со всеми и отправляюсь на поиски Джеммы, чтобы вместе вернуться в Денби.
Вот только когда я стучусь в комнатку к дамам, Джеммы там нет.
Господи! Ну и где она теперь безобразничает?
27
Джемма
Крайне неохотно я иду за дамами в малую гостиную, где мать Софи уже с энтузиазмом предлагает всем кофе и шоколад.
Как будто я смогу хотеть что-то еще после всех тех ужасных блюд, которые мне пришлось есть за ужином.
Будь проклят этот бесконечный обман: подносы и подносы всяких вкусностей, а трогать нельзя!
Гостьи уже разбились на группки и теперь шепчутся.
Особенно усердствуют «шесть-шесть-шесть».
Вскоре я остаюсь одна в конце очереди, растянувшейся по коридору.
Инстинктивно я отступаю. Не хочу забиваться в угол и просто смотреть на них. Когда же закончится этот вечер…
Сворачиваю в какой-то коридор, затем иду по лестнице вверх и выхожу в галерею. Куда иду, я не знаю, но уж точно не хочу сидеть в змеином логове.
Поэтому я просто брожу, с любопытством осматриваясь, а потом решаю открыть какую-нибудь дверь наугад и перевести дух. Может, немного вздремнуть – ужин был тяжелый, точно кусок бетона.
Я вхожу в комнату, которая
