Оппортунистка - Таррин Фишер
– Тогда ты без проблем сможешь его контролировать, – закончил он.
Я сердито и непонимающе на него уставилась.
– Что?
Он отпустил мои руки – вернее, оттолкнул их прочь, но не успела я сдвинуться с места, как он обхватил меня за талию и притянул к себе.
Он поцеловал меня. Этот поцелуй отличался от прочих: его рот яростно атаковал мой. Он контролировал каждое движение моих губ: я не смогла бы ответить на поцелуй, даже если захотела бы.
Я попыталась оттолкнуть Калеба, но бесполезно: он был словно скала. Мое тело начало пульсировать в ответ на его прикосновения. Ощущения были такими интенсивными, что, казалось, сейчас меня разорвет на части.
Привыкнув к ритму поцелуя, я наконец начала отвечать: давление против давления, укус в ответ на укус. Но он оторвался от моих губ как раз тогда, когда я уже приспособилась, и, схватив меня за волосы, заставил наклонить голову, чтобы получить доступ к моей шее.
Затем он отстранился. На секунду я подумала, что победила. Но, вместо того чтобы отойти, он схватил меня за воротник футболки – и одним движением разорвал ее сверху донизу. Мои безвольно повисшие руки не смогли ее поймать: футболка упала на пол. Я неверяще на него уставилась. Тогда он схватил меня снова, целуя мои плечи, касаясь губами ключиц. Быстро расстегнул мне лифчик – ноги у меня подогнулись. Наклонившись, чтобы подхватить меня, он уложил меня на спину, нависая сверху. К этому моменту я уже не пыталась сопротивляться. Мой мозг прекратил работать и искать поводы для побега. Я была полностью поглощена происходящим, и на этот раз я даже не возражала.
– Ты все еще контролируешь ситуацию? – спросил он в мои волосы, пока его руки гладили мои бедра.
Обняв его, я кивнула ему в шею. Конечно, я все контролировала. Я просто приняла сознательное решение продолжать то, что сейчас происходило. Я отчаянно хотела, чтобы он просто заткнулся и приступил к делу.
– Останови меня, – сказал Калеб. – Если ты контролируешь ситуацию, то останови меня.
Его рука была между моих бедер, и останавливать его – последнее, чего я хотела. В ответ я впилась в его руки ногтями. Калеб схватил мои спортивные штаны за пояс и стянул их вниз. Все было как в тумане – все, кроме одного.
– Кто владеет тобой? – сказал он.
Что? Разве мы уже не оставили эту тему?
Я открыла глаза и посмотрела на него. До меня начало доходить. Калеб был все еще полностью одет, пока я лежала на полу в одних трусах. Я утратила контроль. Он играл со мной. Я позволила телу расслабиться и вгляделась в его лицо.
– Кто владеет тобой? – повторил он уже мягче, кладя ладонь мне на грудь – точно туда, где билось сердце.
Он был прав. Он владел моим сердцем и каждым кусочком моего тела. Он не был шовинистом, просто пытался что-то мне сказать. Я подумала о том, чтобы снова начать упрямиться, но взрослый во мне наконец подал голос.
– Ты.
Он перестал двигаться. Я чувствовала, как тяжело он дышит. Мы находились щека к щеке, его руки лежали вдоль моего тела. Одним резким движением он вскочил и приземлился на ноги, как кот.
– Спасибо.
Поправив воротник, он вышел из палатки и оставил меня – на полу, в одних трусах.
Я расплакалась.
Глава 12
Настоящее
– Там что, минус шесть снаружи? – дрожа, я растираю плечи.
Это наш последний день здесь, и в животе у меня скрутился тугой комок ужаса.
– Скорее, плюс десять, – говорит Калеб, вручая мне стаканчик с кофе.
Нахмурившись, я возвращаюсь в палатку, чтобы собрать вещи. Я складываю одежду, когда слышу его голос:
– Оливия, нам надо поговорить.
Я с подозрением оглядываюсь через плечо. Он теребит кольцо на своем большом пальце – это всегда плохой знак. Я вздыхаю. Неужели он узнал про свой телефон?
– Конечно, давай.
Я балансирую на грани катастрофы. Наше с ним время утекает сквозь пальцы, как песок. Я вспоминаю предупреждение насильника у музыкального магазина: «Красное небо – к беде».
Красное, красное, красное… как волосы Леа.
Я следую за Калебом наружу, все еще держа свой кофе. Он прислоняется к капоту машины.
– Что такое? – Я пытаюсь звучать непринужденно, прислоняясь рядом.
– Что происходит, Оливия? Что мы делаем?
– Отдыхаем на природе, – говорю я.
Он не улыбается в ответ. Что он хочет от меня услышать? Что мне безопасно говорить?
– Мы… я не знаю, Калеб. Что ты хочешь, чтобы я сказала?
Он качает головой, выглядя разочарованным. Я должна рассказать ему о своих чувствах? Прежде чем я успеваю открыть свой лживый рот, он меня опережает:
– Ты правда ничего не можешь сказать? – спрашивает он.
Я мотаю головой. Почему я всегда лгу? Это как болезнь.
– Ладно…
Он поступает неожиданно: вместо того чтобы надавить сильнее, начинает собирать вещи: спальники, одежду, Пиклз. Все это он бросает в машину, одно за другим, и все, что я могу, – это наблюдать с открытым ртом. Но опять же – что я могу сказать?
«Я хочу быть с тобой, Калеб. Эти несколько дней были для меня как сон. Я люблю тебя с каждой секундой все больше».
Меня загнали в угол. Я неохотно сажусь в машину, грея холодные руки под мышками. Калеб включает музыку на всю громкость и игнорирует меня. Я ужасно злюсь. Я думаю обо всем том, что могу сказать, чтобы его побесить, но я слишком труслива, чтобы высказать это вслух. Прежний Калеб был довольно вспыльчив, и если этот парень унаследовал его характер, я не хочу это выяснять.
Холмы превращаются в плоскость, а Джорджия перетекает во Флориду.
Я убавляю громкость музыки, пока мы кружим по Талласси, и поворачиваюсь к парню.
– Калеб… поговори со мной.
Желвак на его челюсти дергается, но больше он никак не реагирует.
– Пожалуйста, поговори со мной, – прошу я. Это будет сложнее, чем я думала. Новая тактика: – Почему ты вдруг стал таким чувствительным? Я не говорю того, что ты хочешь услышать, и ты сразу обижаешься?
Это работает. Он сворачивает с трассы направо в последнюю минуту. Я слышу, как Пиклз ворчит на заднем сиденье, когда ее бросает вбок по салону.
Мы в какой-то глуши, вокруг только деревья и дорога. Калеб въезжает в ворота – впереди, кажется, парк. Тут есть только три парковочных места, и сейчас они все пустые. Он встает на одно из них и дергает тормоз. Это место реально жуткое. Я нервно ерзаю, глядя на
