Оппортунистка - Таррин Фишер
Когда огонь занимается, мы берем по полуохлажденной банке с пивом и уютно устраиваемся на наших пляжных шезлонгах в радужную полоску.
– Так что? Это место кажется тебе знакомым? – спрашиваю я, поглаживая Пиклз по голове.
Он хмурится и отрицательно мотает головой.
– Нет. Но здесь здорово. Мне нравится быть здесь с тобой.
Я вздыхаю. Туше.
– Что ты собираешься делать со своей квартирой? – спрашивает он, не глядя на меня.
– Начну заново, видимо. Я не очень хочу об этом думать. Это вгоняет меня в депрессию.
Я открываю банку с вареным арахисом и достаю орех.
– Мы оба могли бы начать заново.
Он открывает еще одну банку пива и подносит к губам. Я молча за ним наблюдаю, ожидая, пока он продолжит.
– Отныне я буду делать все по-своему, – объявляет он. – Не знаю, кем я был до аварии, но, похоже, я был несчастен.
Я опрокидываю в себя остатки пива и вытираю рот рукой, размышляя, был ли он несчастен из-за меня. Возможно, вплоть до аварии он все еще переживал мое предательство?
Я думаю о Леа. Интересно, ждет ли она в его квартире, готовая вскрыть мою ложь, как гнилое яйцо. Может, мне стоит просто позволить этому случиться? Это все равно неизбежно. Я могла бы рассказать ему прямо сейчас, но потом мне придется ехать с ним обратно во Флориду. Восемь часов агонии. Я этого заслуживаю. Я открываю рот: правда горит на губах, умоляя выпустить ее наружу. Я могу быстро все сказать, а потом укрыться в палатке. Возможно, мне стоит позвонить Кэмми, чтобы она приехала за мной. Я смотрю на Калеба – тот встает и потягивается.
– Душ? – спрашивает он, почесывая грудь.
Я показываю на здание в центре зоны отдыха, похожее на смятую коробку из-под яиц. Это общая баня – там пахнет хлоркой. Калеб скрывается внутри, а я иду к машине, чтобы поискать собачий корм, который мы купили. Копаюсь в вещах на заднем сиденье, когда вдруг слышу какое-то гудение. Выпрямившись, заглядываю вперед. На панели с пассажирской стороны лежит телефон Калеба. Он вибрирует: я вижу на экране имя «Леа». Оглянувшись через плечо, я убеждаюсь, что парень все еще в душевой, и хватаю телефон.
Семнадцать пропущенных – все от Леа. Ого! Кажется, она готова вцепиться мне в горло. Вспомнив о своей разрушенной квартире, я вздрагиваю. Если Калеб увидит, сколько раз она звонила, то точно перезвонит ей. Он слишком заботливый, чтобы заставлять ее беспокоиться. Я закрываю глаза. Нельзя этого допустить. Так что я удерживаю кнопку выключения и смотрю, как гаснет экран. Затем сую телефон в карман.
– Оливия?
Я резко поворачиваюсь. Сердце бьется так быстро, что отдается даже в коленных чашечках. Калеб видел, что я сделала? Я открываю рот, чтобы оправдаться, когда он перебивает меня:
– Пойдем прогуляемся.
«Прогуляемся».
– Прогуляемся?
– Это тебя согреет. – Он протягивает мне руку, и я беру ее.
Я снова оттянула неизбежное. Пока мы гуляем, я сжимаю зубы. Весь этот сценарий с «едва-едва избежать опасности» начинает мне надоедать. Телефон Калеба оттягивает карман тяжелым грузом вины. Я молюсь, чтобы он не увидел, как тот оттопыривается, и всегда иду к нему противоположной от телефона стороной.
Позже, когда мы возвращаемся в палатку, я говорю ему, что мне нужно позвонить начальнице.
– Надо сказать ей, что я не выйду на работу в ближайшие несколько дней, – объясняю я.
– Ладно. Не торопись. Я, э-э… – Он показывает пальцем на подножие холма.
– Будешь бродить по округе? – смеюсь я.
Он гримасничает и уходит прочь. Дождавшись, пока он скроется из виду, я иду к озеру. Мои кроссовки отвратительно хлюпают по грязи.
Звонок Берни занимает всего минуту. Я кратко рассказываю про взлом и обещаю позвонить ей через несколько дней. Потом завершаю вызов и оглядываюсь через плечо. Калеба не видно. Я достаю его телефон из кармана и включаю его. Два голосовых сообщения. Я нажимаю на кнопку и прислоняю телефон к уху. Механический голос запрашивает у меня пароль. Черт! Я ввожу его дату рождения, но пароль неверный. Тогда я ввожу год его рождения и – бинго!
Первое сообщение:
«Калеб, это Леа. Послушай… нам правда нужно поговорить. У меня есть для тебя интересная информация касательно твоей новой подружки Оливии. Она не та, за кого себя выдает. Перезвони мне, как только сможешь. – Пауза. Потом: – Я люблю тебя».
Второе сообщение было оставлено через тридцать минут после первого:
«Это снова я. Я начинаю беспокоиться. Я у тебя дома, и ты как будто уехал куда-то в спешке. Мне правда надо с тобой поговорить, детка. Позвони мне».
Я морщусь и блокирую телефон. У нее есть ключ от его квартиры. Почему я не подумала о том, что у нее есть ключ? Она наверняка хозяйничала у него дома, пока он лежал в больнице после аварии. Маленькая шлюшка уже видела свое кольцо!
Я испепеляю телефон взглядом, обдумывая варианты. Кто-то должен исчезнуть. Или телефон, или я.
Я спускаюсь по грязному склону, ведущему к воде, и смотрю, как на гладкой поверхности пьяно танцуют комары.
– Леа, – я смотрю на телефон Калеба в руке, – не сейчас.
И бросаю телефон в воду.
– Оливия, ты не видела мой телефон?
Я сижу с банкой бобов, пытаясь управиться с дешевой открывалкой, которую мы купили. Я роняю их обе – и банку, и открывалку.
– Черт, – говорю я, отступая от коричневой массы, которая теперь ползет по земле к моим ногам.
Калеб берет другую банку из нашего запаса и открывает ее для меня. Потом опрокидывает содержимое в наш котелок.
– Можешь воспользоваться моим. Он там, на спальнике.
Калеб в два шага подходит туда, куда я показываю, и присаживается на корточки.
– Я мог бы поклясться, что оставил телефон в машине…
– Может, ты выронил его где-то в «Уоллмарте»? – предполагаю я, обернувшись через плечо.
– Ага…
Я задерживаю дыхание, пока он набирает номер, и молюсь, чтобы он звонил не Леа.
– Мам, – слышу я и облегченно обмякаю, прислонившись к Пиклз. – Нет, нет, я в порядке. Просто решил съездить кое-куда… Правда? Чего она хотела?
Я не подумала о том, что Леа могла позвонить его родителям.
– Ох, а она не сказала зачем? Ну, я вернусь через пару дней и поговорю с ней. Да, мам, уверен. Я тоже тебя люблю.
Я внимательно наблюдаю за его лицом. Он выглядит встревоженным.
– Эй, – говорю я, забирая у него
