Сила ненависти - Тери Нова
Тогда, глядя ему в глаза, я отчаянно захотела попросить помощи. Сила, что билась под темной курткой, могла сокрушить всех моих демонов, включая Росса Смитстоуна. Но я струсила, опасаясь, что Доминик снова высмеет и оттолкнет меня, как делал уже много раз. А потом он открыл свой рот и испортил все окончательно, прихватив мое кольцо и часть сердца.
* * *И вот наступил недолгожданный день моей ненастоящей помолвки. Я стояла в гостевой комнате семейного дома Каллаханов, глядя в окно на то, как собираются гости, при этом мысленно ругаясь самыми отвязными бранными словами, известными человечеству. Зачем вообще тащить сюда всех этих людей и разыгрывать перед ними дешевый спектакль, если, в сущности, всем плевать, кто с кем спит и за кого выходит замуж, пока их банковский счет не уменьшается.
Теперь это место совсем не походило на нечто, сошедшее с заставки Диснея, сияние дорогих люстр убило не только время, но и мое переменившееся со взрослением восприятие. Я нервно отсчитывала минуты до момента, когда придется спуститься вниз, зная, что это неизбежно. Мама даже не осталась, чтобы поддержать меня – ей все так же плохо удавалось не метаться между решением отца и моей откровенной обидой. Да, я делала то, что должна, но с гордо поднятой головой осуждала нечестность их приоритетов. Лицемерно, ведь по дороге сюда впервые задумалась, что сделала бы, если бы решение выйти за Доминика было моим собственным выбором, не зависящим ни от каких сомнительных переменных, призраков нашего прошлого и дурацкого соглашения алчных до денег мужчин. И, к своему стыду и ужасу, не удивилась родившемуся в голове ответу.
Подойдя к зеркалу, я взглянула на свое отражение, поражаясь, насколько иначе выглядела в вечернем платье, с волосами, собранными в элегантную прическу из небрежных локонов, заколотых цветами на затылке. Перед выходом из дома я отправила фото Керри, получив в ответ кучу смайликов с поднятыми вверх большими пальцами и баклажанами, что, полагаю, было знаком одобрения.
Сделала пару глубоких вдохов, понимая, что прятаться здесь дольше не было смысла, и, когда давление в моей груди немного ослабло, покинула спальню, с трудом ковыляя на высоких шпильках туфель, подобранных в тон платья. На заднем дворе первым, что бросилось мне в глаза, были отнюдь не помпезные столы, украшенные цветами и белоснежными скатертями, и не многочисленные гости, осматривающие меня с нескрываемым любопытством. Мой взгляд первым делом упал на постройку, возле которой десять лет назад я впервые заговорила со своим женихом.
Кстати, о нем. Я нигде не видела Доминика с момента приезда, и это нервировало даже больше, чем отсутствие кольца на моем безымянном пальце. У меня не было его номера, а спрашивать у случайных людей, не видели ли они моего будущего мужа, не представлялось возможным без привлечения нежелательного внимания.
– Оливия, какой сюрприз, – длинная тень упала на лужайку передо мной, отрезая путь вперед. Живот скрутило тугим узлом, а по венам разлилась едкая горечь. Всем своим существом я почувствовала отвращение к человеку, стоящему слева от меня.
– В самом деле. – Я вложила в голос столько сарказма, сколько смогла накопить в перерывах между рваными вдохами. Он точно знал, что буду здесь, ведь это моя помолвка, но что не давало мне покоя, так это вопрос, как он попал на мероприятие. Нехотя подняв взгляд, я тут же получила ответ.
– Лив, ты ведь уже знакома с Россом Смитстоуном? – весело проговорил подошедший отец.
– Ты даже не представляешь, – ядовито выплюнула я, неосознанно отступая на шаг, чтобы создать между нами как можно больше пространства.
– Росс теперь один из членов совета директоров и наш главный ориентир в бизнесе. – Он так гордился своим подчиненным, что меня затошнило. – После завершения учебы ты могла бы стажироваться под его руководством.
Через мой труп.
Желчь уже бурлила где-то в горле, обжигая стенки пищевода. Вот так самый страшный кошмар моего детства взобрался на самую верхушку пищевой цепочки и теперь, как я понимала, был в числе тех, кто мог влиять на вопрос моего будущего в компании. Прекрасно.
– Блестящая идея! Я мог бы многому тебя научить, Оливия, – приторно-сладким тоном протянул Росс, чего отец даже не заметил. Черные зрачки ненавистных мне глубоко посаженных глаз плотоядно прошлись по всему моему телу с ног до головы, и я почувствовала, как пространство вокруг сжалось. Платье на тонких бретелях вдруг стало слишком откровенным, я захотела завернуться в свой самый скучный кардиган, а еще лучше – вовсе стать невидимой.
– Это вряд ли, – сухо ответила я, разворачиваясь, чтобы уйти.
– Милая, это невежливо, – укорил отец. Он виновато покосился на Смитстоуна, а потом зыркнул на меня в недоумении. Я должна была рассказать, как его золотой мальчик лапал меня, а затем угрожал, что, если кому-нибудь расскажу, он сотрет в порошок меня, отца и всю компанию. Теперь-то я знала, что он не шутил, обладая властью, растущей с каждым годом все больше. – Почему бы вам не потанцевать и не обсудить детали? Не за горами день, когда ты унаследуешь компанию, Лив.
Паника захлестнула меня с новой силой, когда я умоляющим взглядом взглянула на отца.
«Ты меня позоришь», – проговорил он одними губами.
Господь всемогущий. Я снова почувствовала, как стала той маленькой девочкой, которую никто не спасет.
– Вообще-то, я бы хотел, чтобы первый танец остался за мной, – теплая рука легла на мою талию, плавно прижимая к твердой опоре в виде мускулистого тела, ускоряя сердцебиение и вызывая дрожь. Но эта реакция не была неприятной, я испытала настоящее облегчение от уверенности в знакомом голосе. – Все в порядке? – шепнул Доминик, наклоняясь к моему уху, благодаря чему я уловила аромат дыма и травы. Он отстранился, всматриваясь в мое лицо, и мне удалось лишь согласно кивнуть. Доминик прищурился, затем поднял взгляд на двух других мужчин и снова посмотрел на меня. – Уверена?
– Да, – солгала я.
– Хорошо. – Тот не выглядел убежденным, но не стал вести допрос, уловив мою нервозность, за что я была благодарна. – Идем.
Он взял мою руку в свою, переплетая наши пальцы, и вывел меня туда, где под медленную композицию уже танцевали несколько пар. Мы остановились у края танцплощадки, под помостом из цветов, в окружении лампочек, свисающих с установленного недавно навеса, где было тише всего.
– Должен признаться, – сказал Доминик с кривоватой улыбкой, – я ни черта не умею танцевать. – Но все же он ловко развернул меня к себе лицом и, опустив обе руки мне на талию, стал неторопливо покачиваться на месте в
