Воровка - Таррин Фишер
Она упирается кулаками в бока и делает круг по кабинету.
– Почему ты не объяснил все сразу?
– Ты начала бросаться обвинениями довольно быстро, Герцогиня. Я едва успел открыть рот, прежде чем ты назвала меня таким же, как твой отец, сказала, что я был твоей первой любовью, и вылетела прочь. Я пошел за тобой. Прождал несколько часов, потом поехал к Кэмми. Когда тебя там не оказалось, я решил, что ты, должно быть, остановилась в отеле. К тому моменту, когда я добрался туда…
– Так, значит, это я во всем виновата?
Я хватаюсь за нее.
– Нет, – говорю я. – Это моя вина. Я не сражался достаточно сильно. Я должен был преградить тебе дорогу, заставить тебя слушать.
– Ты даже не поцеловал ее?
– Нет, но влечение я чувствовал. Я думал об этом.
– Господи. Дай мне минуту… – Она начинает метаться между рабочим столом и окном. Я сползаю вниз по стене, пока не опускаюсь на пол, приподняв одно колено.
Наконец она выдавливает:
– Ноа спросил, по-прежнему ли я влюблена в тебя.
Я прочищаю горло.
– И что ты ему ответила?
Она садится, скидывает несуразные шлепанцы и снова надевает шпильки. Наклоняется, чтобы застегнуть ремешки на каждой туфле; ее волосы перекидываются через плечо и мажут по полу. Она оттягивает момент, притворяясь, будто занята, пока напряженно думает.
– Что мы дисфункциональны и токсичны друг для друга!
– Что мы были дисфункциональны и токсичны друг для друга, – поправляю ее я.
Она пронзает меня раздраженным взглядом и проводит ладонями по бедрам. Ощущение, будто так она пытается стереть меня.
– Мы влюблены, детка. – Делаю глоток из горла бутылки текилы и опираюсь рукой на приподнятое колено. Алкоголь в горле начинает жечь.
– Нет. Вот уж нет, – она отрицательно мотает головой. – Мы пьяны, а у пьяных людей возникают безумные идеи, которые никогда не пришли бы им в голову, будь они трезвы.
– Абсолютная правда, – соглашаюсь я. – Иногда, когда я пьян, я думаю, что любовь к тебе – это нормально.
Она швыряет в меня упаковку стикеров для заметок. Я отклоняюсь влево, и они врезаются в стену. Делаю еще один глоток текилы.
Она доводит себя до исступления. Это чертовски сексуально. Жду, когда она начнет материться, и уже через минуту получаю свое вознаграждение.
– Нет никаких гребаных доказательств, что наши долбаные отношения вообще могут работать! Нас разорвало, как…
Я встаю, и она тут же умолкает.
– Нет доказательств… тебе нужны доказательства, Герцогиня?
Она отрицательно трясет головой. Я выпил больше, чем следовало, и эмоции накатывают на меня огромной волной с ароматом текилы.
– Потому что я могу показать, что тебе действительно нужно.
Я приближаюсь к ней, и она пятится.
– Не смей, – выставляет перед собой поднятый палец она, отваживая меня, словно какого-то зверя. Я легким шлепком смахиваю его прочь и обвиваю ее талию руками, прижимая к себе. Наклоняюсь вниз, ртом почти касаясь мочки ее уха.
– Позволь мне сделать с тобой все, чего мне бы хотелось, лишь на одну ночь, и получишь все доказательства.
Ее глаза стекленеют, и я смеюсь, приникая к ней, губами сминая ее губы. Языком скольжу по ее верхней губе. Она пихает меня в грудь:
– Нет! – и пытается оттолкнуть меня прочь.
– Почему нет? – целую уголок ее рта, и она всхлипывает. Шепчу ей на ухо: – Питер Пэн.
– Я боюсь.
– Боишься чего? – целую другой уголок ее рта.
Она уже не так напряжена, как минуту назад. Теперь я целую ее глубоко, по-настоящему, закрыв глаза, чтобы ярче чувствовать ее губы. Боже, я одержим этой женщиной.
– Того, насколько уязвимой ты меня делаешь.
Она приоткрывает рот, позволяя целовать ее – но в ответ не целует.
– Я делаю тебя уязвимой, потому что ты любишь меня. Такова цена любви, малышка.
Мы замедляем темп, обмениваясь поцелуями медленно, останавливаясь, лишь чтобы отдышаться, но даже тогда не отстраняясь друг от друга.
– Чувства должны быть настоящими, чтобы заниматься любовью. В апельсиновой роще мы занимались именно этим.
Я подталкиваю ее назад, пока она не упирается в рабочий стол.
Оглаживаю ее ладонями, опускаясь к подолу ее платья, и тяну его вверх.
– Как часто ты вспоминаешь об апельсиновой роще, Оливия?
Она задыхается.
– Каждый день.
Подхватываю ее под бедра и сажаю на стол. Стоя между ее ног, через голову стягиваю с нее платье; целую одно плечо, затем второе.
– Я тоже.
Расстегивая ее бюстгальтер, наклоняюсь к ней и беру в рот ее сосок. Она прогибается в спине, сжимая бедра на моем поясе.
– Все, что ты делаешь, ужасно сексуально. Я говорил тебе об этом?
Приникаю ко второй ее груди… повторяю каждое движение языком, точь-в-точь как в первый раз, и она извивается.
Пальцами Оливия зарывается в мои волосы, и от меня требуется невероятное усилие воли, чтобы не взять ее прямо здесь, прямо сейчас.
– В постели ты по-прежнему тихая, – говорю я, возвращаясь к ее рту. Ее глаза сомкнуты, но губы слегка приоткрыты. – Но мы оба знаем, Герцогиня, что у меня есть секрет, как разработать твои голосовые связки.
Ее зрачки расширяются. Пальцем я скольжу вдоль ее шеи. Она пытается придумать остроумную колкость, но ее тело в моих руках, в моей власти, и слова разбегаются прежде, чем она могла бы их ухватить.
Мягко целую ее там, где лихорадочно трепещет пульс. Одной рукой она оплетает мою шею, второй цепляется за мое предплечье. Глаза у нее дымчато-голубые. Она слушает, как я соблазняю ее, с почти нетерпеливым выражением лица. Оглаживаю ее тело, прежде чем поддеть тонкие края ее нижнего белья. Тяну вниз, и она приподнимает бедра, чтобы я мог снять его. Теперь она балансирует на краю рабочего стола в своем кабинете, совершенно обнаженная – за исключением острых, под три дюйма, шпилек.
– Туфли мы оставим, – грубо раздвигаю ее ноги в стороны, почти нежно провожу по внутренней стороне бедра. За движением моей руки она следит словно завороженная. Я веду свою игру и мастерски исполняю роль, не позволяя улыбке вырваться наружу, но сложно не ухмыляться, с первых рядов наблюдая ее очевидный фетиш на руки. Он был у нее еще в колледже. Я касаюсь ее, и у меня перехватывает дыхание.
Она готова. Прикусывает губы, закатывает глаза. Я чувствую себя подростком, впервые забившим гол. Сколько минут, часов, дней я мечтал, что однажды коснусь ее так? Я хочу упиваться ощущением того, насколько она близко ко мне. Играю с ней, поддразнивая, растягивая, скользя. В прошлый раз
