Так далеко - Сильвия Дэй
Правда в том, что я не помню, как давно была у психотерапевта. Дни перетекали в недели. Как долго мое состояние ухудшалось? Когда в последний раз я чувствовала себя счастливой, в безопасности и в здравом уме?
Почему я не задавалась этими вопросами?
Рамин смотрит в пол и кивает, погрузившись в свои мысли. Я надеюсь, что он начинает понимать, о чем я говорю. Молчание затягивается. Я закрываю глаза и сосредотачиваюсь на дыхании, стараясь прогнать сильную тошноту, которая усугубляется из-за растущего беспокойства.
Дверь в мой кабинет резко распахивается, и, вздрогнув, я открываю глаза и вижу Дариуса, который сжимает дверную ручку с грозным выражением на красивом лице.
– Почему дверь закрыта? – рявкает он, свирепо глядя на своего брата. Затем принюхивается. – И почему тут воняет рвотой?
Испугавшись, что Рамин может сказать что-то, чего не следует, я выпаливаю первое, что приходит на ум:
– Кажется, у меня токсикоз.
Мой муж замирает, потрясенно уставившись на меня, а затем преображается. На его хмуром лице появляется едва заметная улыбка изумления.
Продолжит ли он накачивать меня наркотиками, если будет думать, что я ношу его ребенка?
Я улыбаюсь в ответ, когда он присоединяется ко мне на диванчике. Он заключает меня в объятия, как будто я драгоценная и хрупкая вещь. С растущим волнением он говорит об анализах и врачах, и на мгновение я заражаюсь его энтузиазмом.
Затем ловлю на себе суровый, решительный взгляд Рамина и чувствую страх.
11
Алия
1 мая 1999 года
Я свернула на жилую улицу, застроенную роскошными громадными особняками, и направилась к своему собственному. Это был дом моей мечты. По иронии судьбы жизнь в нем стала для меня сущим кошмаром.
Как обычно, на пару мгновений я предалась фантазиям о моем первом муже Поле, представив, что он ждет, когда мы с нашей дочерью Розаной вернемся из детского сада. Он играет с тремя нашими мальчиками на большой лужайке перед домом, машет проезжающим мимо соседям, и его красивое лицо светится радостью. На секунду я испытала ту же радость, прежде чем раздавила глупую мечту каблуком, как букашку. Затем я представила, как вместо этого давлю на педаль газа, как мой внедорожник заскакивает на подъездную дорожку и вылетает на траву, врезаясь в Пола, и от удара он перелетает через крышу.
Меня взбесило, что эта мысль принесла мне только боль вместо удовольствия. Воспоминания о Поле всегда навевали ужасную грусть. После всего, что я пережила, почему я все еще скучаю по этому вероломному, никчемному ублюдку? Потому, что он бросил меня до того, как я поняла, что наша любовь была ложью? Или причина крылась в том, что наши отношения не умирали медленно и мучительно? Из-за этого я никак не могла смириться с тем, что он так легко меня бросил?
Я сделала глубокий вдох, въезжая на полукруглую подъездную дорожку, и притормозила в ожидании, пока откроется дверь гаража. В этот момент я притворилась, что всегда мечтала быть миссис Арманд, что мой муж Лукас, который жил в доме моей мечты, был лучшим отцом, чем Пол, и что наш брак был более крепким и страстным. Облегчение, которое я испытала, увидев пустое место, где обычно стоял его «Ягуар», противоречило моей выдуманной реальности.
– Мы дома, Рози! – воскликнула я с притворной радостью, паркуя машину и выключая двигатель.
– Дома! Дома! – затараторила она в ответ с неподдельным энтузиазмом, сводя на нет мое притворство.
Иногда, во время праздников или каникул, я наблюдала за своими четырьмя детьми и думала, что они никогда по-настоящему не знали меня. Я делала все возможное, чтобы это не изменилось. Да, мне было одиноко из-за того, что я притворялась довольной жизнью, но такова была цена, которую приходилось платить за то, чтобы оградить их детство от уродливой действительности.
И кстати… именно это я и делала. Так ведь? Расплачивалась снова и снова. Но я вела учет и знала, что в конечном итоге другие заплатят мне за все, что у меня отобрали, не считаясь ни с чем.
Отстегнув ремни безопасности, я высвободила свою дочь с заднего сиденья. Она протянула ко мне руки, и, выпрямившись, я прижала ее к себе. Ее крошечное тельце было таким родным и обожаемым. Она была лучшим, что случилось со мной во втором браке, с ней было легко и просто. С мальчиками дела обстояли сложнее. По крайней мере с моими мальчиками. Особенно с Кейном.
Я захлопнула дверцу ногой, стараясь не поцарапать ее. Серебристый «Мерседес» M-класса был не просто средством передвижения. Я пыталась вернуть все, что у меня отняли.
Своего предыдущего «Мерседеса» я лишилась, когда Пол нас обанкротил, присвоив деньги нашей компании. Выйдя замуж за Лукаса Арманда и родив ему троих детей, я заплатила за возмещение того, что потеряла. Но это не шло ни в какое сравнение с тем, что потребовал партнер Пола, Алекс Галлагер, в обмен на химические патенты, в получении которых Пол сыграл важную роль. Алекс оставил шрамы на моей душе и в моем сознании. Он заставил меня осознать, какими развращенными и безнравственными могут быть мужчины.
– Кейн! – радостно воскликнула Розана, дрыгая ногами. – Кейн!
– Да, да. – Я подхватила ее покрепче, когда она заерзала у меня на бедре. Дариус, Рамин, Розана – все они обожали своего старшего брата, который был для них бо́льшим отцом, чем Лукас.
Сейчас это раздражало, но поначалу я ценила внимание Лукаса на внешние приличия. Он хотел, чтобы все выглядело идеально. Я – идеальная жена с тремя прекрасными детьми в его безупречной жизни. То, что я когда-то была замужем или у меня был Кейн, Лукас предпочитал игнорировать. Идеальная жена не стала бы сначала выходить замуж за кого-то другого.
Мне было важно, чтобы никто не видел во мне и следа той женщины, которая потеряла все, что имела, когда ее бросил муж, поэтому я не возражала Лукасу. Он позаботился о том, чтобы я выглядела так, как никогда раньше. А еще он был партнером в своей юридической фирме и курировал группу по работе с материалами и химическими препаратами, которая отвечала за все виды промышленных патентов. Благодаря своему второму мужу я смогла получить материальную выгоду с патентов Пола и отложить сбережения на черный день, когда истек бы срок действия брачного соглашения.
Мои каблуки
