Выгодная позиция - Ребекка Дж. Каффери

Я мудак, и я это знаю.

Он старается. Очень старается, а я веду себя как мудак. Еще хуже, что я знаю это, но все еще борюсь с желанием просто взять эту чертову оливковую ветвь, которую

он предлагает.

«Привет? Земля - Харпер». Йоханнес щелкает пальцами перед моим лицом, и я

наблюдаю, как Киан с побежденным видом идет к лифтам.

«Прости, прости. Думаю, я просто устал. Подожди секунду, мне нужно кое-что

сделать».

Я выскальзываю из кабинки и шагаю через холл отеля к лифту, у которого ждет

Киан. Двери начинают открываться, когда мне остается всего пять секунд, и мои

шаги превращаются в спринт, так что я успеваю как раз вовремя, чтобы двери не

закрылись.

«Ты шутишь?» - ворчит он.

От него сейчас пахнет, как от шкафчика в спортзале, и я ненавижу, что это так

привлекательно. Мне хочется наклониться к нему, подойти поближе и сделать

глубокий вдох, вдыхая его лесной, мужественный запах. Я вспоминаю, как он

выглядел в своей жилетке и шортах в спортзале, и мне приходится физически

трясти головой, чтобы избавиться от этого образа.

За нами начинает образовываться очередь, и мы оба уходим с дороги, чтобы

пропустить людей в лифт.

«Ты такой засранец», - говорит он сквозь стиснутые зубы, когда вестибюль

опустошается вокруг нас и лифт отъезжает. «Зачем ты меня подставил?

Он не вызывает другой лифт, так что мы явно выясняем отношения здесь и сейчас.

Я вздыхаю.

«Технически я этого не делал. Ты прислал мне время и место. Я не говорил, что

буду там». Это мелочно, потому что я ответил на его сообщение, поставив большой

палец вверх. У меня были все намерения пойти, и я пошел... вроде как. То есть, я

пришел туда. Я просто не вошел.

«Пожалуйста, просветите меня о значении эмодзи «большой палец вверх»!»

«Это было сделано, чтобы дать тебе понять, что я увидел сообщение, а не для того, чтобы сказать, что я буду там. Мне было не до этого, и я решил поужинать вместо

этого».

Наконец он заглядывает через мое плечо в том направлении, откуда я пришел, и

быстро замечает Йоханнеса за покинутым мною столиком.

«Я вижу. Не дай бог упустить возможность обновить свои социальные сети и

потусоваться с конкурентами. Очевидно, что надраться и попозировать для

фотографий важнее, чем команда, в которой ты на самом деле состоишь. Неужели

ничего из того, что Андерс сказал, не дошло до твоей тупой башки?»

«Лучший друг». Когда Киан поднимает бровь, слегка наклоняя голову, я поясняю.

«Он мой лучший друг. И мы не надирались. Мы ужинали. Иди и понюхай мой

стакан, если не веришь. Просто газированная лимонная вода весь вечер». Я не

упоминаю, что это дело рук Йоханнеса, а не моих, и я бы с радостью выпил водки с

содовой, если бы он не отменил любое потребление алкоголя этим вечером.

«Он наш конкурент. Один из крупнейших, если верить прогнозам. Я не понимаю.

Тебе просто наплевать на свою карьеру? Для тебя это все чертова шутка? Элайджа

сидит дома и мечтает быть здесь, а ты тратишь его место впустую».

Меня так тошнит от его постоянного осуждения и критики. Он говорит о моем

лучшем друге в целом мире. Единственном человеке, который был рядом со мной и

в горе, и в радости, и ничто не может заменить Йоханнеса. Ни команда, ни этот

спорт.

«Ты также один из моих самых больших соперников», - говорю я ему. «И при этом

ты пытаешься заставить меня проводить с тобой время в спортзале, в бассейне или

на этих скучных пресс-конференциях. Так в чем же дело? Должны мы общаться

вместе или нет?»

Он поворачивается ко мне и делает шаг ближе.

«Это не одно и то же, и ты это знаешь. Мы, блядь, в одной команде! Или ты просто

не понимаешь, что такое команда? У тебя вообще есть мозги, мать твою? Мы

должны делать друг друга лучше ради чемпионата мира и Хендерсома как

команды».

Я знаю, что он прав, но он ведет себя так по-дурацки. Я не думаю, что он знает, как

еще можно поступить, кроме как покровительственно. В низших категориях я

всегда старался быть хотя бы дружелюбным со своим товарищем по команде.

Может быть, даже слишком дружелюбным, учитывая, что я имел обыкновение

засовывать свой член в Йоханнеса, когда мы оба ездили за одну команду.

Итак, я снова оказался в обороне. «Мы с Йоханнесом были в жизни друг друга с

первых дней в картинге. Я не хочу отказываться от этого, потому что мы гоняемся

друг против друга. Ты перестанешь общаться с Элайджем, если в следующем году

вы будете выступать в разных командах?»

В ответ на мой вопрос наступает молчание, после чего он вздыхает. Счет один в

мою пользу.

«Ладно, делай что хочешь. Я уже пытался. Не удивляйся, когда Андерс опустит

твою задницу обратно, потому что ты не проявляешь никаких обязательств».

«Может, это твою задницу они опустят, старик, теперь у них в команде новая

кровь». Глаза Киана на мгновение потемнели, и я не могу удержаться от смеха.

Если бы внешность могла убивать, я был бы похоронен под трассой Альберт-Парка.

«Не будь слишком самоуверенным, новичок. Пара хороших выступлений - ничто, когда впереди еще двадцать. Может, ты и рисковал, но обогнать тебя было не так

уж сложно. А когда все остальные увидят, что ты тоже шутник, пьедестала тебе не

видать».

Он так чертовски уверен, что знает, что я из себя представляю, что это может почти

разрушить мою уверенность. Но это всего лишь слова, а у меня за плечами уже есть

P3.

Я не настолько заблуждаюсь, чтобы считать себя лучшим в мире - пока. Но я

заслужил эту возможность, даже если она досталась мне ценой сломанной ноги

Элайджи. Может быть, финиш на подиуме в первой попытке и вправду вскружил

мне голову, но я никогда не смогу забыть, что я здесь гонщик номер два, а Киан

бросает на меня всю свою мудрость и опыт.

Впереди был еще долгий путь, и он не ошибся. Я не собирался забегать вперед, думая, что смогу добраться до дома после того, как пару раз приходил третьим.

Киан выглядит довольным, когда нажимает кнопку лифта и прислоняется к стене

рядом, как будто он заставил меня замолчать. Это не так. И никогда не сможет. Я

буду здесь столько, сколько мне позволят, сражаясь