Прости, но я хочу на тебе жениться - Федерико Моччиа
– Видишь, он хотел дать тебе еще один шанс.
– О да… Наверное, он хотел. А я все испортила.
Симон улыбается:
– Такая крутая девчонка, как ты, не может просто взять и сдаться… В мире моды невозможное должно становиться возможным.
– Но как мне это сделать? Мне нужно еще проработать ткани… Я неудачница. – Она почти плачет.
Симон думает. Приносит стул:
– Доставай альбом…
Олли смотрит на него мокрыми от слез глазами:
– В смысле?
– Ты просто спишь на ходу, а! Доставай свой альбом и карандаши.
Олли подчиняется.
– Мы возьмем три твоих эскиза за отправную точку… – Симон достает три рисунка, которые сделала Олли. – И изменим их. Потом я пойду и выберу подходящие ткани. Давай, если начнем сейчас, то успеем к половине второго.
Олли смотрит на него. Потом внезапно перегибается через ручку кресла и целует его в щеку:
– Ты настоящее сокровище…
– Знаю. Просто ты раньше этого не замечала… Что скажешь? – И он начинает рисовать. Олли тоже.
После четырех часов непрерывной работы, без перерывов на кофе, с кучей советов, переделок с нуля, оценки тканей, подобранных Симоном, Олли выходит из своего кабинета и бежит по коридору. Стучит в дверь Эдди. Нет ответа. Еще раз. Ничего. «Это невозможно. Его нет в кабинете. Я должна найти его. Не хочу, чтобы он думал, будто я опоздала. А может, он уже ушел?» Она бежит вниз по лестнице. Спрашивает девушек на ресепшене. Они не знают, где он. Ищет в баре. Но его там нет. Бежит в конференц-зал. И там его нет. Возвращается и опять стучит в дверь.
– Кто там?
Хорошо. Он вернулся.
– Олимпия Крокетти.
– Да… Замечательно. Посмотрим, переведут ли тебя в пятый класс…
Олли нажимает на ручку двери, делает глубокий вдох и заходит. Эдди сидит в кожаном кресле, задрав ноги на стол. Смотрит на нее. Олли немного нервничает и начинает говорить:
– Слава богу… Я думала, что вас уже нет… что вы ушли… То есть да… Я думала, что опоздала… что не выполнила обещание… Да, я хочу сказать…
– Я был в туалете.
– Ах! Конечно… – Олли стоит в дверях.
– Ну, ты подойдешь или мне нужно вставать?
– Нет… То есть да… Я имею в виду… вот. – Олли подходит к его столу и садится.
Передает Эдди папку с тремя рисунками. Эдди неохотно ее открывает. Рассматривает первый. Потом второй. Третий. На его лице не заметно никаких эмоций. Как всегда. Олли его уже знает. После нескольких бесконечных минут тишины, когда руки Олли начинают потеть, а уши краснеют, Эдди переводит взгляд на нее. Смотрит несколько секунд на нее. Потом опять на эскиз. И снова на Олли. И снова на эскиз. Потом опять на нее.
– Это нарисовала ты?
– Да… – В какой-то миг ей хочется признаться, что она смогла закончить их только благодаря помощи Симона, что идеи ее, да, но если бы не Симон, который помог закончить эскизы и подобрать ткани…
– Не верится. Я думаю, что ты жульничаешь.
– Вовсе нет…
Эдди смотрит на нее и корчит гримасу:
– Какая остроумная… – Он смотрит на эскизы еще раз. – Я бы сказал, что тебя перевели в пятый класс.
Олли не верит своим ушам. Она не знает, что сказать. Ее глаза широко открыты, во рту пересохло.
– Можешь выдохнуть…
– А? Ох… Да… Это вовсе не…
– Ты всегда так мямлишь? Дизайнер, три модели одежды которого вот-вот поступят в производство… – И он делает паузу, зная, как на нее подействуют его слова: – Не может заикаться. Как, по твоему мнению, это отразится на нашей репутации?
Олли смотрит на него. И внезапно ее охватывает любовь к этому человеку. Ей хочется вскочить и обнять его.
Эдди замечает ее порыв:
– Ради бога, даже не думай об этом. Забудь сейчас же. И уходи. Забирай свои эскизы и неси в цех. Я позвоню им. Давай-давай, кыш отсюда.
Он машет рукой, прогоняя ее. Олли берет со стола эскизы и папку, прощается с Эдди, спотыкается о ковер, выходит из кабинета и закрывает за собой дверь. Приваливается к стене и закрывает глаза. Делает глубокий вдох: «Я не верю. Это невозможно». Она сбегает по лестнице. На полпути останавливается, возвращается, идет по коридору и заходит в отдел маркетинга.
Симон разглядывает что-то на экране ноутбука. Замечает, как она бежит к нему. Обезумевшая от счастья. Красная. Немного потная. Она подбегает и обнимает его:
– Он ставит их в производство, он ставит их в производство! – И она прыгает от счастья.
Все смотрят на нее в изумлении. Потом Олли останавливается, целует Симона в щеку и снова убегает, на этот раз вниз. «Да, думаю, Симон и правда ангел. Никакой не неуклюжий». Если бы только Олли знала, чего стоила ему эта помощь, то оценила бы ее гораздо выше.
Глава сто пятая
Все следующие дни Маргарита и Клаудия не отстают от Ники:
– Послушай, все должно быть идеально. А то мама будет над нами смеяться.
Ники тут же спрашивает:
– О чем ты говоришь? Я не понимаю.
– О! – Маргарита улыбается и всплескивает руками. – Ты ведь знаешь, что за женщина моя мама, не так ли?
«Вообще-то, – думает Ники, – не знаю. Я видела ее только один раз».
– Ну, если в двух словах, – продолжает Маргарита: – Она очень требовательная женщина, и ей нравится ставить нас в неудобное положение, она воспринимает все как вызов.
Клаудия улыбается:
– Да, она не из тех, кого можно назвать беспроблемной свекровью!
Свекровь. Свекровь?! Боже мой, это правда! И вдруг будто молния, гром, взрыв – короче говоря, реальная попытка покушения на ее душевное спокойствие. Ники накрывает новый приступ паники.
Но Маргарита и Клаудия ничего не замечают и продолжают, как ни в чем не бывало:
– Например, она уверена, что мы не можем изменить мнение…
Клаудия берет Ники под руку:
– Но что делать, если мы во всем соглашаемся! Правда?
И Ники отдает бразды правления в их руки, она почти перестает дышать, только кивает, моргает, иногда поворачивает голову и в конце концов тихо произносит:
– Да-да… Конечно.
Две сестры тащат ее за собой:
– Итак, это Альберто Тонини, он просто исключительный фотограф.
– Здравствуйте, синьор.
– Мы думаем, что он идеально подойдет. На наших свадьбах он сделал замечательные фотографии. Смотри… – И они открывают большой кожаный альбом с фотографиями всех или почти всех важных церемоний в Риме. – Вот… Это семья Василли… Это дочь доктора Бринзани, это синьора Фламини, эта…
И они показывают ей самые разные фото со свадеб: невесты в красивых платьях, блондинки и брюнетки, миленькие,
