Не прощай мне измену
Сижу у иллюминатора, глядя на крупные капли дождя, слушаю, как работают двигатели, смотрю на тёмные тучи и не верю, что это всё происходит со мной. Вылет два раза переносили из-за погоды, но обошлось без отмены. В ногах кофр с оптикой, в багаже - чемодан с летними вещами. Стюард-милаха размахивает руками во время предполётного инструктажа. Прислушиваюсь: - В крайне маловероятном случае аварийной посадки и эвакуации под сиденьями расположены спасательные жилеты, аварийные указатели направят вас к ближайшему аварийному выходу... Грустно улыбаюсь. У нас есть семейный секрет, который, конечно, секрет Полишинеля, но обсуждать его не принято. Я же говорила, что Тим не летает?.. В первую нашу весну приятели предложили присоединиться к ним в поездке на Пивной фестиваль в Прагу. Это главный конкурент Октоберфеста, правда длится он больше месяца и можно неспешно пробовать разнообразные извращения пивоваров со всей Европы. В общем, мы, как заправские алкоголики, согласились. Муж любит путешествия. Он месяца за два до отпуска начинал присматривать, например, коттеджи в Карелии или апартаменты в Казани. Деталь за деталью собирал нам идеальный отпуск, спрашивая моё мнение по разным нюансам, но обязательно что-то утаивал, чтобы сделать на месте сюрприз. Он любил наблюдать, как я застываю с открытым ртом у окна, заворожённая видом, или пробую что-то непривычное. Вместе пили эти эмоции. Мы объездили солидную часть России и немного Европы. На машине. Муж обычно сразу после выезда начинает рассказывать какие-то подробности о первом месте остановки. Это переключало с рабочих и бытовых тем, нам обоим нравился дух приключений. Но в то утро, когда такси везло нас на рейс в Прагу, где уже ожидали друзья, Тим был молчалив и даже слегка раздражителен. Хмурился, иногда сжимал кулаки, но уверял, что всё в порядке. Он отстал по пути со стоянки такси до аэропорта. Позвонил Королеве Марго, успокоить, что мы вовремя и благополучно доехали, чего сроду не случалось, потом проверил надёжность ручек и колёсиков на чемоданах, снова набрал кого-то из офиса напомнить, где оставил документы для проверки. Рамку на входе в здание он проходил без кровинки в лице. Я смертельно перепугалась, когда он, позеленев, сполз на кресло в зале ожидания, бормоча что-то очень нецензурное. Весь холодный, с мокрой спиной, хриплым дыханием и зашкаливающим пульсом он ледяной ладонью с дрожащими пальцами держал меня за руку, чтобы я не сорвалась на поиски врача. Тим старался не двигаться, но было видно, как борется со спазмами и тошнотой. Когда он рефлекторно начал держаться за сердце, я бросилась вызывать скорую. Это были самые страшные минуты моей жизни. Тим посмотрел на меня глазами, в которых зрачок почти полностью затопил радужку, и попросил: - Не надо врача, Сим-Сим, вызывай такси домой. Не сработало… Тогда я узнала, что у мужа аэрофобия, и перед выездом он две недели тайком пил курс успокоительного. Оказывается, консультировался с психологом, которого посоветовала Лада. За моей спиной! Тот сказал, что шансов на успех немного, но можно попытаться. Тим решил, что получится. Пока я, намертво прилипнув, обнимала его по дороге домой, он гладил меня по спине, и, пряча свою уязвимость, оправдывался куда-то в макушку, мол, слышала ли я, как скрипит самолёт, а у пассажиров нет ни одного парашюта, и в двигатель в любой момент может попасть птица, пилоты через одного умеют вручную сажать воздушные судна, а из инструментов у них только инструкции. Как им вообще доверять?! И помню ли я, сколько раз у обычных компов выпадает синий экран, а вся авионика - это то же программное обеспечение, только немного другое… На борту кормят фигней - можно отравиться, и хотя бывают симпатичные стюардессы, всё равно любой корабль лучше самолета, потому что плавать муж умеет, а летать нет. В воде он меня спасёт, а в воздухе - всем хана… Жалась тогда к нему и была счастлива, что это аэрофобия, а не что-то непоправимое, и я его не потеряю. С тех пор тема любого крылатого транспорта была закрыта, больше эти эмоции не хотелось переживать никогда. Нам хватало и четырёх колёс, чтобы добраться до впечатлений. Так что аэропорты - это чисто моя тема. Хотя все рабочие и творческие поездки всё равно подготавливал Тим. Он распечатывал подробные памятки когда и куда заселяться - это были приличные гостиницы или уютные апартаменты, расположенные недалеко от мест, где происходили выставки, конференции и прочие события, которые нужно было посетить. Если не предоставляли трансфер, то он вёл меня к такси, и всегда был на связи, убеждаясь, что со мной всё благополучно. А теперь сама. Как бы ни храбрилась, но внутри всё равно холодок паники. Я не сама, я одна. Самолёт медленно трогается. В очередной раз мысленно перебираю по списку, всё ли взяла, хотя, конечно, уже бесполезно, но не могу перестать, потому что собиралась я, мягко говоря, в спешке. Три дня назад, позавтракав с Тимом, поехала на встречу к Сизову. Он уже ждал меня за тем же столиком и перед ним лежали два пухлых конверта разного размера. Один большой с документами по гранту, а второй… Карта и договор аренды на квартиру в районе Потсдамской площади, недалеко от Новой национальной галереи Берлина, где нам придётся бывать чаще, чем в университете. В итоге первый конверт уехал со мной, а второй остался у Вячеслава Игоревича. Мне и гранта - с головой. И да, трусишка Сима едет на три месяца с возможностью остаться ещё на два, если будут силы и желание. Лучше так, чем быть отчисленной за нарушение условий гранта. Сизов отдельно обратил внимание на те абзацы, где прописаны неприятные санкции. А мои привилегии распространяются только на попадание в команду выигравших, и дальше всё как у всех. То есть не всё - проживать мне предложили отдельно, с повышенным комфортом, но как у всех, значит, как у всех. И дальше понеслось. Паника. Доверенность юристу на представление меня во время развода и срочное оформление кое-каких документов, страховка. Паника. Новый счёт в банке, карточки, валюта, автоплатежи. Непростая беседа с Боречкой. Паника. Сбор вещей и аптечки. Что вообще в неё должно входить, кроме лейкопластыря и нурофена? Паника. Визит к прекрасной Лере. Я не знаю, как это обычно объясняют люди, когда идут к стилисту подстричься, а выходят с цветными прядями в волосах. Психанула? Лада всю дорогу к родителям восхищённо ахала и умилялась. Мама же оглядела, цокнула, улыбнулась и промолчала. Просто обнимала дольше обычного. Они с папой уже знали, что я подала на развод, и стойко держали при себе своё мнение. Известие об отъезде их ошарашило, но в итоге пришли к соглашению, что так будет лучше. Надо сказать, из Лады всегда был отличный парламентёр, тогда как я не сильна в разговорах даже с собственной семьёй. Самолёт ускоряется. Капли дождя на стекле превращаются в мокрые дорожки, будто город плачет, отпуская меня. Хочется верить, что это слёзы радости, хватит грустить. Сбрасываю непонятно какой по счёту звонок Тима. Значит, узнал. Час назад. Интересно от кого. Судя по молчанию Королевы Марго, точно не от родителей. После того завтрака мы лично больше не виделись. Уходя, он прижался к виску губами, а потом пристально посмотрел в глаза, погладил большим пальцем подбородок и тихо сказал: - Развода не будет, Сим-Сим, я дождусь. И ушёл, оставив ошеломлённую Симу, которая была уверена, что уведомление с Госуслуг он не получил. Эти дни Тим по-прежнему приезжал вечерами, но не поднимался. Как обещал, ждал, когда буду готова поехать домой, но я не была готова там оказаться, даже чтобы взять вещи в поездку. Купила новые. За окном серая хмурость. Достаю ноутбук, буклеты с описанием университета и отзывами людей, прошедших программу. Пытаюсь проникнуться атмосферой. На это у меня три с половиной часа полёта и следующие три месяца. В какой-то момент самолёт выныривает из облачной пены, вокруг всё пронзительно голубое и мы летим навстречу солнцу. Радужные блики на прохладном стекле маленького окошка иллюминатора делают картинку сказочной. Лёгкие раскрываются, дышу глубоко и спокойно. Кажется, даже паника взяла перерыв на кофе. И только сейчас понимаю, насколько огромный мир, сколько всего ещё ждёт впереди, и если у тебя вдруг пропали свои крылья, то стальные тоже подойдут. Хотя бы на первое время. Полетели, Сима.
