Опекун. Она не для меня.
— Инга, не тормози, — вздохнув, я указал ей жестом на стул.
Робко кивнув, Инга отодвинула стул и села за стол. Я последовав ее примеру, занял место напротив. Принявшись за еду и уткнувшись в содержимое собственной тарелки, я не сразу заметил, что Инга так и не притронулась к мясу. Девочка молча нанизывала на вилку овощи, игнорируя основное блюдо. Я уже было подумал, что она из пришибленных этих… травоядных. А потому меня словно молнией по башке шарахнуло, и стало стыдно за свою беспросветную тупость.
Как, спрашивается, с гипсом на руке девчонка должна была управляться с приборами? Выругавшись про себя, я придвинул к себе ее тарелку, нарезал стейк на небольшие куски и венул тарелку на место.
— Ешь давай, — кивнул на мясо, — худая, ветром сдует.
Девочку все еще терзали сомнения, но голод все же сыграл свою роль и Инга все же продолжила есть, теперь уже налегая на все содержимое своей тарелки.
А я смотрел на нее, и в какой-то момент поймал себя на мысли, что наблюдаю за девчонкой слишком пристально и непозволительно долго. И от того, как несмотря на голод Инга медленно поглощала пищу, тщательно прожёвывавшая каждый кусочек, у меня дух захватывало. В какой-то момент я понял, что в принципе неспособен оторвать взгляд от сидящей напротив, трясущейся девчонки. Что-то в ней привлекало, притягивало взгляд. Она хорошенькая, даже очень, я не сразу обратил внимания. Шрамы ее не портили, отвлекали, конечно, внимание, но не портили. Густые темные волосы, плотными волнами спадали по плечам, ярко-синие глаза буквально светились на фоне длинных, темных ресниц. Пройдет время, и эта девочка обязательно привлечет к себе внимание мужского пола.
Последняя промелькнувшая в голове мысль отчего-то больно отозвалась в грудине. Не к добру это, Гром, совсем не к добру.
— Послушай, — прочистив горло и сделав несколько глотков томатного сока, я обратился к Инге.
Девочка подняла на меня свои невероятно красивые глаза, я готов был поклясться, что за все свои прожитые тридцать четыре года, никогда таких глаз не видел. Живые, синие, с черными крапинками вокруг зрачков. Я застыл на какое-то время, просто уставившись на девчонку, не в силах оторвать взгляда. Инга, явно неверно расценив мой интерес, ссутулилась и замерла, позабыв о еде.
Дурак ты, Громов, идиоты клинический.
Решив свести на нет возникшую, между нами, щекотливую ситуацию, я как ни в чем не бывало продолжил разговор.
— Сейчас ты доешь, и мы с тобой съездим в торговый центр, потому что твоя одежда, ты извини, конечно, никуда не годится.
Я старался говорить как можно мягче, ловя себя на мысли, что тщательно подбираю слова. Никогда и ни с кем не церемонился, а тут. Девчонка мелкая, напуганная, глазки свои красивый на меня вытаращила, смотри испуганно, вот-вот в обморок грохнется. Я не хотел ее пугать, и смущать, конечно, тоже не хотел, но в какой-то момент, видимо, переварив мои слова в свой темной головке, Инга стыдливо опустила глаза, отложила в сторону вилку и отвернулась. А потом она меня окончательно добила. По щекам девчонки потекли слезы. Она, конечно, попыталась скрыть свою непозволительную слабость, но я заметил. Уже заметил.
Обидел, наверняка ведь обидел. Она же девочка совсем. Маленькая, нихрена хорошего в своей жизни не видевшая девочка. Ну ребенок же еще. Дебил я, конечно.
— Эй, — поднявшись с места, я обогнул стол и остановился возле Инги, взял ее за подбородок и заставил смотреть в глаза — ты чего? А ну прекрати этот потоп, еще слез мне твоих не хватало, мы просто купим тебе вещи, ты же себе все отморозишь, девочка, перестань себя накручивать.
И снова получилось как-то резко, не умел я с семнадцатилетними девочками общаться, не приходилось, вот мужиков строить умел — да, а тут…
— Ты доедать будешь? — я кивнул на тарелку, когда Инга успокоилась, нужно отдать ей должное, крокодильи слезы она лила недолго.
В ответ девчонка помотала головой.
— Хорошо, — продолжил я мягче, — тогда я сейчас переоденусь и поедем, хорошо?
Снова робкий кивок. Ну хоть какой-то контакт наладили.
Собрался я быстро, переодевался на такой скорости, словно меня метлой поганой из квартиры гнали. Инга к тому времени успела натянуть на себя свою тонкую, никуда не годящуюся ветровку и обуть кеды. Один лишь взгляд на нее такую приводил меня в бешенство и одновременно вызывал во мне давно забытую, зарытую где-то глубоко внутри, щемящую душу жалость.
Вздохнув шумно, едва сдерживаясь, чтобы не выругаться вслух, я взял с вешалки свою кожаную куртку и протянул ее Инге.
— Накинь, — произнес отрывисто, после чего надел пальто, обулся и первым вышел из квартиры.
Инга вышла следом. Заперев дверь, я окинул девочку взглядом. Она тонула в моей куртке, но так по крайней мере ей было теплее.
В лифте, а потом и в машине Инга вела себя тише воды — ниже травы. Она практически не шевелилась, только куталась в мою огромную для ее габаритов куртку. Я же старался на нее не смотреть, лишь изредка бросая на девочку взгляд.
Торговый центр встретил нас пестрящими яркими красками витринами и огромным, несмотря на будний день, количеством людей. Складывалось впечатление, будто мы в муравейнике оказались. Инга ошарашенно смотрела по сторонам, неосознанно прижимаясь ко мне, и пряча лицо под копной длинных, густых волос. Ей было некомфортно, и девочка даже не пыталась этого скрыть. Еще более неуютно она себя почувствовала в стенах одного из многочисленных магазинов женской одежды, когда взгляды продавцов-консультантов устремились на нашу странную парочку.
— Добрый день, меня зовут Марина, — прощебетала одна из заинтересовавшихся нами консультантов, — могу я вам чем-нибудь помочь? — внимание девушки было приковано ко мне, интерес в ее глазах я заметил сразу. Инга же интересовала ее в последнюю очередь.
Мне подобные финты удовольствия не доставляли, женским вниманием я обделен не был и совершенно в нем не нуждался. И вот это постреливание глазками меня скорее раздражало, чем привлекало. И в другой раз я бы просто развернулся и ушел, но таскаться по торговому центру и мучать и без того до чертиков напуганную Ингу у меня не было ни малейшего желания, а потому воспользоваться услугами ушлой девицы нам все же пришлось.
