Семь ночей - Евсения Медведева

– Нет, хитрюга, – он так ловко перехватил мои руки, потом поднялся, перекинул через плечо и направился в дом. – Никаких догонялок, мы опаздываем на ужин.

– Какой ужин? Вадь! Ты время видел? Совсем заработался? Ещё обед.

– Не спорь! – слышать его смех – это награда. – Клара Ивановна, салют! Беглец пойман, будет наказан. А ну, извиняйся! – Вадя шутливо шлёпнул меня по заднице, заставляя старушку краснеть.

– Простииите, Кларочка Ивановна! Чесслово, больше не буду! А хотите со мной будете в ромашках валяться? Будем гадать, любит меня Вадюша или нет? – я заливалась смехом, а Вадим говорил, что эти звуки согревают холодные стены нашего дома.

– Вадим? – Клара запорхала по кухне, хватаясь за все подряд. – У меня ничего не готово! Мы с Лесей планировали испечь вашу любимую запеканку.

– Клара, вы можете идти домой. Считайте, что у вас отпуск, – Вадик махнул ей и буквально взметнул на второй этаж. Нога его почти не тревожила, он перестал прихрамывать, что меня безумно радовало. От того ужаса на его теле остался лишь шрам, который со временем станет бесцветным, тусклым и обласканным моими поцелуями. Мы всё забудем, через всё пройдем.

– Вадик! Что происходит?

– Лесь, ну не мешай мне делать сюрприз, – он бросил меня на кровать, поцеловал и пошёл в ванную.

– Ну, надеть-то мне что? – я семенила следом, стягивая одежду.

– Собери в сумку все самое необходимое…

Гадкий Вадик!

Металась по гардеробной, где мне великодушно выделили целую стену, и пыталась сообразить, что может быть самым необходимым? Может, мы на охоту? И тогда нужно ружье, отстреливаться от мух и пауков. Или на Северный полюс? Тогда у Клары позаимствую те самые гамаши, о которых она мне ещё зимой все уши прожужжала. Вот что самое необходимое?

– А-а-а… – покидала в сумку белье, футболки, шорты, пару джинсов и платье, вдруг и правда на ужин везёт. А потом подумала и достала с верхней полки ещё одну сумку и собрала примерно такой же комплект и для Вадика.

Это было так странно… Просыпаться вместе, пить кофе, смотреть фильмы и строить планы на будущее. И собирать своему мужчине сумку – это тоже странно. Волнительно, приятно… Это как стоять на первой ступени долгой дороги, на которой тебя ждёт новое, неизведанное, но определенно счастливое. Очевидно, это было необычным не только для меня… Вадим замер, увидев, как я укладываю его одежду в сумку, а портпледы с нашими вечерними нарядами – в небольшой чемодан.

– Моя жена…

– Повтори, Вадь… Повтори!

– Ты моя жена, Лесь. Жена!

Это были самые лучшие слова. Они согревали и доводили до слез. Смотрела в его глаза и тонула в тумане, желая вновь и вновь слышать его голос.

Мы быстро оделись, сели в машину, махнув сердитому Акишеву на прощание, и рванули по трассе, вон из города. Я подпевала любимым песням, горланила до хрипоты, а потом мы целовались, останавливаясь на обочине, не замечая ни сигналы возмущённых водителей, ни любопытные взгляды. Наверное, это и есть счастье…

А когда Вадим свернул на указатель Аэропорт, я замерла, но задавать вопросов не стала. Вадим это понял и с благодарностью поцеловал мою ладонь.

Мы прошли предполетный досмотр, сели в широкие кресла самолёта, и я позволила Вадику закрыть мои уши, когда командир корабля начал булькать в динамике. Он не хотел, чтобы я знала, куда летим. Ему было важно, чтобы я доверяла. Чтобы могла пойти за ним на край света, не думая о трудностях, маршруте и прочей ерунде. Он смотрел в глаза с такой надеждой! А я и так доверяла. Закрыла глаза, приткнулась к его плечу и проспала весь полёт, ни разу не посмотрев в иллюминатор. И через два часа мы уже шли на посадку.

У меня перехватило дыхание, потому что было просто невозможно не заметить бескрайнее синее море, встречающее нас переливом огней прибрежной линии.

– Вадя…

– Пойдем, Лесь, – он поцеловал мою ладонь, отщелкнул ремень, и мы первыми покинули борт. У трапа нас уже ждал автомобиль с синей мигалкой, в салоне стояла запотевшая бутылка шампанского, естественно, безалкогольного, и тарелка фруктов.

– Что ты молчишь? – я взобралась с ногами в кресло и наблюдала, как за окном мелькают светящиеся здания, отели, рестораны. Мы мчали по городу, а потом свернули на трассу. – Уже можешь рассказать, что задумал? Мы будем жить в палатках на горном склоне? Или мне предстоит обуютить пещерку? Станем местными бедуинами и будем презирать блага современности?

– Лесь, я и так из последних сил держусь, – Вадик хохотал и кидал в меня виноградом. – Ну, помолчи ещё пять минут!

– Гадкий Вадик!

– Накажешь меня позже, – он поймал меня за руки и дёрнул на себя, усаживая на колени. – Только давай договоримся, что ты хорошо подумаешь?

– Ты о чем?

– Просто пообещай, что ты скажешь правду, а не потому, что я этого хочу. Договорились?

– Я уже говорила, что ты гадкий?

– Миллион раз!

– Вот тебе ещё раз! Гадкий Вадя!

Автомобиль притормозил, но Вадик не дал мне посмотреть в окно. Закрыл ладонями лицо так, чтобы ничего не могла увидеть, углубляя поцелуй. И убрал руки, лишь когда машина остановилась окончательно.

– Вот теперь готово…

Он открыл дверь и помог мне вылезти.

Мы стояли у высокого каменного забора, увитого пышным виноградом. Калитка была приоткрыта, и мы, взявшись за руки, вошли внутрь.

Извилистая дорожка петляла между фруктовых деревьев, и вскоре показался светлый дом. Он хоть и был одноэтажным, но его п-образная форма говорила о внушительной жилой площади. Огромные окна, зеленая изгородь и бесконечность сочного газона, а по периметру – высокие деревья, стирающие ощущение соседства. А соседние дома были! Определенно! Я видела! Но здесь, в центре оазиса красоты, я ощущала себя на необитаемом острове. Не слышны были ни гул машин, ни голоса. Лишь сумасшедшие песни цикад…

– Нравится? – Вадик стоял чуть поодаль и внимательно следил за моей реакцией.

А у меня просто не было слов. Я сильнее сжала его руку и повела дальше по тропинке. Внутренний двор был просто шикарным. Здесь было продумано всё до мелочей. И не для красоты картинки, а для жизни. Для семейной жизни… Уютная зона отдыха с кострищем, мангальная зона с диванчиками, открытая столовая с длинным ротанговым столом под белоснежными зонтами. И огромный бассейн…

Но это было не самое важное… Я интуитивно шла дальше, будто меня кто-то подталкивал в спину. В нос ударил аромат цветущих