Семь ночей - Евсения Медведева
Я молилась… Смотрела на папу и отчаянно молилась! Неужели я не заслуживаю счастья? Неужели он не понимает, что порой видимое благополучие хранит внутри гниль и непотребство. А иногда бывает и иначе… Сын твоего врага готов и жизнь отдать во имя любви.
– Папочка… – одними губами прошептала я, и отец дёрнулся.
– Спасибо, – с каким-то душераздирающим хрипом выдал он, схватил руку Дмитрия и рванул на себя, с силой обнимая и бывшего друга детства, и бывшего кровного врага. – Здорово, Вьюга.
– Привет, Исай…
Тишина треснула старым бокалом, на счастье. Взорвалась смехом, криками и аплодисментами.
– Я Марина, – мама рванула к тете Нине, представляясь. Они обнимались, как старые приятели, заваливали друг друга суетливыми вопросами, ответов на которые никто и не ждал. Они просто говорили-говорили… Обнимались и снова говорили.
– Теперь-то можно поесть? – заныла Верка, отчаянно пряча слёзы от трогательности момента.
– Сначала выпить, – мой папа достал из пакета прозрачную бутылку без единой акцизы и тряханул ею в воздухе, тревожа черные ягодки смородины в жидкости бордового цвета.
– Бабушкина наливка? Вот это завтрак… Вот это я понимаю!
Мы шумной толпой пошли к столу. Мамы вдвоем прилипли к кухонному гарнитуру: моя доставала из пакета фирменный пирог с осетриной, мама Вадима полировала стопки для мужчин, Верка, отчаявшись, воровала сосиски со сковороды, а мы с Вадимом обнимались, следя за этим уютным безумием.
– Это все ты, да? – шепнула я, смотря в теплый туман его серых глаз. – Это все сделал ты? Ради меня?
– Да я дышу только ради тебя, – он шумно вдохнул воздух, выдохнул и обнял.
Семья, ставшая в одночасье большой, шумно переговаривалась за столом. Отцы обсуждали, что лучше подарить молодым на предстоящую свадьбу с учетом роста курса и дефицита качественного жилья в центре. Мамы выбирали место проведения торжества, периодически советуясь с собравшимися, молодые пытались надышаться друг другом, и лишь Вера Вьюник краем уха слушала тревожные новости, которые они проспали…
«Сегодня ночью был арестован Леонид Иванецкий. Ему предъявлены обвинения по статьям… А сын, Иван Иванецкий, был убит при попытке к бегству…»
– Ну и дела…
Глава 49
Леся
Как быстро летит время…
Оно неумолимо, бессердечно и глухо к нашим мольбам.
Бредя на нелюбимую работу, возвращаясь в квартиру, где тебе неуютно и холодно, или ожидая мужчину, к которому безразлично твоё сердце, молишься, чтобы этот день поскорее закончился. Мы сами торопим время, когда несчастны. Но парадокс в том, что, когда мы наконец-то находим уютный домик для своей истерзанной души, минуты как спесивые лошади мчат за горизонт, не слыша твоих бессмысленных молитв.
Вот и моя душа нашла этот дом…
– Леся! – Клара Ивановна стояла на крыльце террасы и с тревогой в голосе выкрикивала моё имя. Она сжимала поручень, то всматриваясь в ельник, то выглядывая куда-то запропастившуюся охрану. Да на ней просто не было лица от страха вновь меня потерять…
– Я здесь, Клара Ивановна! – вскинула руку и махнула из густых зарослей ромашек, пока та не вызвала наряд, Акишева и Вадика. Я любила это место. Белоснежное облако цветов тянулось лентой вдоль речного берега, словно специально создавая для меня уголок настоящего рая. Здесь тихо, ступни ласкает прохладная вода, забавно плюхаясь о скалистый берег, а над головой простирается бесконечная лазурь июньского неба.
– Леся! Вы меня в могилу загоните!
– Хорошо, Кларочка, я повешу на шею колокольчик, чтобы вы меня издалека слышали, – я рассмеялась и вновь легла на спину. – Только Вадиму не звоните, а то опять примчит, забросив работу.
Мы уже почти месяц живем в нашем доме. Вадик прямо на завтраке в свойственной ему манере буквально заявил о том, что больше никогда не оставит меня. Что я его жена, несмотря на отсутствие штампа, поэтому всем собравшимся лучше принять это. Отцы кивнули, незаметно улыбаясь его напору, а мамы устроили потоп в очередной раз. И тем же вечером мы уехали за город.
Я любила этот дом всей душой. Он подарил мне Вадима, дал уют и тепло счастливых вечеров, радость утра и томное ожидание его возвращения с работы. Но было и что-то горькое в нём. Помню и его взбесившуюся жену, и её ненормальный, безумный взгляд…
– Бр-р-р… – поёжилась от гадости тех картинок, распахнула глаза и тут же вскрикнула. – Вадя! Ну, сколько можно просить не подкрадываться? Ты меня убить хочешь?
– Леська, – на выдохе протянул он моё имя и рухнул в цветы рядом. – Ты опять не берёшь трубку… Напугала Клару. Разве так можно?
– Твоя Клара ябеда! Я просто немного повалялась в цветочках, а она разве только ОМОН не вызвала. Вы что, меня контролируете, Вадим Дмитрич? – я перекатилась на живот, подперла подбородок ладонями и стала рассматривать своего красавчика. Он резкими движениями срывал с себя галстук, растягивал ворот рубашки и щурился от яркого солнца.
– Нет, просто соскучился, – когда он снял всю офисную амуницию, то с силой впился в губы, и это была самая приятная часть дня. Его поцелуи несли удивительный эффект: ты сначала задыхаешься, теряешь рассудок, зрение, слух, а потом птичкой взмываешь в небо от неимоверного счастья. – Сегодня пятница, поэтому решил вернуться пораньше, а то торчать в пробках становится просто невыносимо.
– Я согласна, – мне было его искренне жаль. Потакая моим желаниям, Вадим был вынужден каждый день мотаться в офис через весь городской трафик. – Четыре дня живём в городе, а с пятницы по понедельник – здесь. Ну как?
– У меня есть идея лучше, – Вадим сверкнул загадочным взглядом и улыбнулся. – Когда у тебя диплом?
– В среду…
– Успеем, – рассмеялся он, резко дёрнул меня, укладывая поверх, и прижал, как тогда… Чтобы дышать было невыносимо. Невыносимо… без него!
– Что ты задумал?
– Собирайся, мы едем в гости.
– В гости?
– Да, нас ждут мужики. Обсудить кое-что нужно срочное, – он целовал-целовал… – Ты, кстати, решила, когда мы играем свадьбу? Лесь, это уже неприлично. Я весь извелся! Пожалей старика…
– Старика? – я расхохоталась и стала щекотать его, зная, что сейчас он вскипит и бросится за мной. По-детски? Возможно. Но я просто обожала эти моменты.
