Золотые рельсы - Эрин Боумен
Я вбегаю в спальню.
В вытянутой руке Кэти дымится один из ее кольтов, другой рукой она прижимает к себе плачущего Уильяма.
Глава сорок пятая
Риз
Джесси летит к земле целую вечность, словно подхваченное ветром перышко. Потом время обретает обычную скорость. Согнувшись, он падает на землю и катится, кувыркаясь, сквозь кусты, колючки и камни, а поезд мчится вперед.
Роуз спрыгивает на платформу. Я инстинктивно вскидываю руку, чтобы отвести удар, но он не бьет меня, а хватает за рубашку.
Я едва успеваю сунуть пистолет в кобуру, и мир переворачивается с ног на голову.
Мгновение невесомости, грохот удаляющегося поезда, а затем удар. Из легких вышибает весь воздух. Я стараюсь сгруппироваться, как Джесси, и понимаю, что уже поздно и теперь лучше расслабиться. Камни впиваются в тело сквозь рубашку, пыль лезет в рот и глаза. Колючки раздирают одежду и кожу, книга в кармане куртки больно впивается в бок.
И внезапно всё прекращается.
Я лежу на по-зимнему холодной земле.
«Вставай! — в ушах грохочет голос Роуза. — Вставай, никчемный ублюдок!»
Я поднимаю голову.
Босс с трудом встает на ноги, вытаскивая из кобуры кольт. Я понимаю, он целится в Джесси, который, хромая, бежит к Ребел, привязанной к мескитовому дереву там, где начинается тропа к горному убежищу. Раненая рука Колтона безжизненно висит, рукав красен от крови.
«Вставай, Риз».
Так неожиданно услышать собственное имя — не Мерфи, не сынок, не малыш, — что мне требуется секунда, чтобы понять: это не Босс в моей голосе, это я сам.
«Давай, давай, не время разлеживаться».
Я поднимаюсь на четвереньки, сажусь на пятки. Роуз начинает стрелять. Пули летят через кактусы и кустарник, все ближе и ближе к Джесси.
Я достаю пистолет, прицеливаюсь и нажимаю на курок.
Лютер Роуз роняет оружие и падает на колено — моя пуля угодила ему в бедро.
— Вставай! — кричу я ему. — Никчемный ублюдок!
Джесси уже в седле, он скачет к лесу и вскоре скрывается за стволами деревьев. Он в безопасности. Роуз рывком встает, опираясь на здоровую ногу.
— Мерфи, — говорит он. — Я знаю, почему ты думаешь, что я тебя обидел. И мне жаль.
— Нет.
— Я подвел тебя. Дай мне исправить это.
Он смотрит на меня так, как много раз прежде, когда называл меня «сынком». Он даже не удивлен, что я его предал. Только опечален.
— Этого не исправишь. Все зашло слишком далеко.
Угол его рта кривится.
— Не надо проповедей о добре и зле, сынок, после того, как ты уложил своих братьев.
— Они мне не семья, и я никогда не был тебе сыном.
Он кивает, словно понимает меня.
— Семья — самое сильное волшебство, верно? Я старался ради брата, а его и в живых уже нет. Но ради тебя, Мерфи, я брошу это. Пусть чертов Джесси живет себе, если ты отправишься со мной. Мы вдвоем можем начать все сначала, заживем спокойной жизнью, как нам всегда хотелось.
— Откуда ты знаешь, чего мне хотелось! — кричу я и целюсь в него дрожащей рукой. — Я никогда не хотел ничего этого! Ты заставил меня. Ты сделал меня Малышом Роуза.
— И что? — он поднимает ладони к небу. — Малыш Роуза сегодня умрет?
— Может быть.
Я не ожидал, что нам придется сойтись лицом к лицу, но, если так надо, готов убить его и умереть. В самом лучшем случае только одному из нас суждено уйти с этих рельсов.
Он понимает меня, и в этот момент мир словно сжимается.
Глава сорок шестая
Шарлотта
Я беру Сильвер и скачу во весь опор.
С трупами мы разберемся позже, с грязным бельем и беспорядком — тоже. Кэти уверяет, что ей хватит сил погасить пожар, если пламя достигнет дома. Пусть конюшня догорает, ее не сложно построить заново. Всё, почти всё можно исправить. Только Риза с Джесси не вернуть, если их план разнесла в клочья фатальная ошибка.
Лошади обоих бандитов бегут за мной, но я слишком тороплюсь, чтобы отгонять их. До железной дороги примерно час езды, и мне нужно спешить. Наскоро перевязанная ладонь саднит, когда я натягиваю поводья, а порванное на плече платье развевается на ветру. Нужно было переодеться или набросить пальто и прихватить побольше оружия. Многое нужно было сделать, но я слишком спешу, меня подгоняет страх. Я взяла только винчестер и небольшой запас патронов. Горный пейзаж вокруг сливается воедино, превращаясь в туннель из земли, скал и зелени сосен. И вдруг посреди тропы, недалеко от того места, где она выходит на равнину, я вижу Джесси. Он едет, склонившись к шее Ребел.
— Джесси! — я устремляюсь к нему, ужасаясь увиденному: его одежда порвана и перепачкана, рукав куртки от плеча пропитан кровью. Джесси вскидывает голову и силится поднять набрякшие веки, чтобы взглянуть на меня. Его глаза затянуты поволокой — должно быть, болевой шок. Как ему удается сохранять сознание, ведомо одному богу.
— Что случилось? Где Риз?
— Кэти… — с трудом выговаривает он. — Ребенок.
— С ними все хорошо.
— Бандиты. В доме. Риз сказал…
— Мы разобрались с ними. С Кэти все в порядке, с Уильямом тоже.
— Уилл… — Джесси произносит имя сына с благоговением.
— Где Риз?
— С Роузом.
С ним? Этого не может быть. Нет, нет, Риз не мог нас предать!
— Оставайся здесь, — говорю я Джесси. — Или поезжай дальше, если сможешь. Я догоню.
Я опять пришпориваю Сильвер, и мы летим вперед.
Глава сорок седьмая
Риз
Роуз медленно откидывает полу куртки и заправляет ее за пояс. Правая кобура пуста — Босс выронил пистолет, когда я выстрелил в него, и поднимать не стал. Рукоятка кольта в левой кобуре блестит на солнце.
Я потерял шляпу в грузовом вагоне и теперь щурюсь на солнце. Лицо Роуза — безмятежно и невыразительно, словно чистый холст; рот и нос ярко освещены, глаза и лоб скрыты в тени полей шляпы. Стоит мертвая тишина — ни ветерка, ни малейшего дуновения. Высокая сухая трава замерла в неподвижности, кочки
