Дафна Дюморье - Таверна «Ямайка»

Жестянщик облизал пересохшие губы, настороженно уставился на Мэри, видимо, гадая, примет ли она участие в расправе, и напряженно ожидая, что еще скажет Джоз Мерлин.

— Хорошо, — продолжал Джоз. — Согласен заключить сделку с тобой, Харри. Я обдумал твое предложение и решил его принять, мой преданный друг. С твоей помощью мы отправимся в Девон. В доме, действительно, есть кое-что, мы погрузим это с тобой на телегу, одному мне не справиться. Завтра воскресенье, день отдыха и почитания Бога. Даже если пятидесяти кораблям будет грозить гибель, благочестивые жители округи не прервут молитв и не поднимутся с колен. Окна будут зашторены, в церквях будут читаться проповеди, священники станут отпускать грехи и пожелания, чтобы Господь уберег несчастных моряков от когтей Дьявола, но никому в голову не придет искать самого Дьявола в святую субботу. У нас в запасе двадцать четыре часа. Завтра, когда ты вволю погнешь спину, перекидав на мои пожитки торф и репу для маскировки, поцелуешь на прощание меня и Пейшенс и, может быть, Мэри, если она разрешит, — тогда я позволю тебе на коленях поблагодарить меня за то, что я сохранил тебе жизнь и отпустил с миром. Иначе ты будешь валяться в канаве, где твое настоящее место, с пулей в прокопченном сердце.

Он поискал глазами место на теле Харри и прижал дуло к горлу жестянщика. Тот завопил, выпучив глаза; хозяин захохотал.

— Ты и сам меткий стрелок в некотором роде, Харри. Разве не в это место ты выстрелил в Нэда Санто в канун Рождества? Сразу вся кровь вылилась из него, хлынула со свистом, как из насоса. Был неплохой парень Пэд, только немного болтлив. Ты ведь попал в это самое место, не так ли? — издевался хозяин, все сильнее сдавливая горло жестянщика стволом ружья. — Если я по ошибке нажму курок, из тебя так же быстро вытечет кровь, как из Нэда. Ты ведь не хочешь, чтобы я сделал ошибку, Харри?

Жестянщик не мог ответить, глаза его все больше вываливались из орбит, пальцы разжались и растопырились, словно прилипли к полу.

Джоз убрал дуло, поставил Харри на ноги.

— Давай, берись за дело, — скомандовал он. — Хорошенького понемножку. Долго шутить утомительно. Открой дверь, иди направо по коридору, пока я не прикажу тебе остановиться. Предупреждаю, входная дверь заперта, окна тоже. У тебя чесались руки подержаться за добычу? Ты проведешь ночь в кладовке среди всего богатства. Пейшенс, дорогая, это, по-моему, первый постоялец в нашей таверне. Мэри не в счет — она член семьи.

Он пришел в отличное расположение духа и смачно захохотал. Подтолкнув жестянщика ружьем в спину, заставил его пройти к запертой комнате, которую взламывал сквайр Бассат со слугой. На двери появился новый крепкий засов и более внушительный замок. Джоз Мерлин не совсем бездельничал на прошедшей неделе.

Заперев засов за Харри и посоветовав ему на прощанье не кормить крыс слишком обильно, хозяин вернулся в кухню, сотрясаясь от смеха.

— Я ожидал, что Харри даст тягу, читая это в его глазах в последнее время, задолго до неудачного налета. Он всегда дерется на стороне победителя, а когда приходит неудача, начинает кусать тебя за руку. Завистливый, черт, даже позеленел от зависти. У него гнилое нутро. Все они мне завидуют, ненавидят меня за то, что у Джоза есть голова на плечах. Что ты уставилась на меня, Мэри? Ты бы лучше поела и отправлялась спать. Тебе предстоит дальний путь завтра, и предупреждаю, что будет нелегкая дорога.

Мэри настороженно следила за ним через стол. Пусть готовится. Она с ним не поедет. Несмотря на усталость и боль во всем теле, необходимо было что-то решать, надо выкроить время, чтобы вырваться в Алтарнэн за советом. Там она сможет не отвечать за подвиги дядюшки и не думать о спасении тети Пейшенс, о них позаботятся другие. Первое время тетя будет переживать, потом привыкнет к горю, и ей полегчает. Мэри не знала, полагается ли наказание жене преступника, во всяком случае, справедливость победит, она была в этом уверена. Ей самой будет несложно снять с себя подозрения. И с тетушки тоже — так ей казалось. Что же до дяди — он сидел напротив, набив рот черным хлебом и сыром — ей доставит истинное удовольствие увидеть его со связанными за спиной руками, бессильного в своей ярости, навсегда потерявшего власть над ней. Она смаковала картину ареста, мысленно внося в нее новые детали. Тетя Пейшенс переживет утрату со временем, постареет неизбежно, но остаток дней проживет спокойно. Мэри все старалась представить, как схватят Джоза Мерлина. Может быть, его возьмут на дороге, когда он будет в полной уверенности, что находится в безопасности. Его окружит отряд вооруженных всадников, он окажет сопротивление, его повалят на землю и свяжут руки. Тогда она наклонится над ним и рассмеется ему в лицо.

— Я думала, дядя, что у вас есть голова на плечах, — скажет она, — а вы… — И он поймет издевку.

Она отвела глаза и подошла к буфету, чтобы взять свечу.

— Сегодня не буду ужинать, — сказала она.

Тетя Пейшенс расстроилась, хотела уговорить Мэри поесть, но Джоз осадил ее.

— Пусть дуется, если ей нравится, не трогай ее. Какая тебе разница — ест она или нет. Иногда неплохо и поголодать, это придаст резвости. Утром успокоится. А еще спокойнее ей будет, если я ее запру. Мне не нравится, когда шпионят в коридоре.

Он посмотрел на стену, где висело ружье, перевел взгляд на окно — остался недоволен: ставни были все еще открыты.

— Запри ставни на засов, — распорядился он. — Ты уже поела, Пейшенс, можешь тоже ложиться. Я буду сидеть в кухне всю ночь.

Жена беспокойно посмотрела на него, испуганная необычным тоном, хотела что-то сказать, но он оборвал ее.

— Ты еще не усвоила, что мне нельзя задавать лишних вопросов?!

Она сразу вскочила и бросилась запирать окно. Мэри со свечой в руке ждала у двери.

— А ты что стоишь? — обратился он к племяннице. — Я тебе велел идти.

Девушка вышла в темный коридор, тень шла позади ее. Из комнаты в конце коридора не доносилось ни звука. Мысль о жестянщике, сидящем там в обществе крыс, невольно возникла и была неприятна. Он сам был как крыса и попал к своим сородичам.

Вдруг ей представилось, как он грызет и скребет дверь своими когтями, пытаясь выйти наружу. Она вздрогнула, подумав с благодарностью об обещании Джоза запереть ее на ночь. Дом сегодня, казалось, был полон неприятных сюрпризов. Шаги особенно гулко отдавались в темных переходах, возвращаясь эхом во всей таверне. Даже кухня — единственное помещение, где веяло относительным спокойствием, — сегодня казалась мрачным зловещим подземельем.

Почему Джоз решил сидеть там и ночью? Чего он будет ждать с ружьем на коленях? Или кого? Он вышел из кухни и проследил, чтобы она поднялась в себе в спальню.