Алексис Винг - Безмолвное море

– Может, вызвать лекаря? Мама, тебе плохо? – У меня лихорадочно дрожали колени, когда я поднялась с кресла. Страшные предсказания королевского доктора сейчас эхом разносились в моей голове. Но герцогиня протянула ко мне руку и вяло улыбнулась:

– Нет, дорогая моя, никого не зови. Мне нужно тебе кое-что рассказать.

Я готова была поклясться, что заметила пугающую тень, пробежавшую по лицу моей матери. В эти мгновения черты её лица вновь осунулись и мне даже показалось, что на нём появились новые морщины. Но противиться воле больной я была не в силах, поэтому вернулась в кресло и внимательно посмотрела на мать, интуитивно чувствуя, что сейчас передо мной откроется что-то очень важное и вселяющее ужас. Герцогиня громко закашляла перед тем, как начать свой монолог, я потянулась к стакану воды, чтобы напоить её, но она поспешила меня остановить:

– То, что ты узнаешь, Адриана, возможно, испугает тебя, возможно, рассердит. Но ты должна это узнать. – Она говорила всё это с такими паузами, что я поняла: все мои жизненные трудности ещё впереди. – Мы почти никогда с тобой не говорили о том, как мы познакомились с твоим отцом.

– Отец сказал, что вас сосватали ваши родители. – Перебила её я.

– Да, это так. Но до этого мы друг о друге даже не знали, хоть и вместе служили при дворе.

– Ты была придворной? – Это было первым моим открытием.

– Да, я служила у нынешней королевы Сесилии, была одной из главных её фрейлин. Я была при дворе не так-то много: всего два года, до дня рождения принца Чарльза. Тогда я была уже беременна тобой.

– Но ведь Чарльз старше меня на полтора года.

– Нет, на полгода.

Я вначале не поняла смысла всего, что было мне сказано, но затем резко спросила:

– Это значит, ты оставила двор, когда была беременной мной?

– Да, именно поэтому я и перестала быть фрейлиной.

– Но как так? Ты ведь тогда ещё не была замужем за отцом? – Я тут совсем запуталась и уже перестала что-либо понимать.

– Не была, я вышла замуж несколькими месяцами позднее, а затем мы переехали во Францию. Наши родители договорились обо всём.

– Но ты ведь была уже с ним знакома? Вы ведь зачали меня! – Голос мой дрожал.

– Нет, не была. Мы познакомились с ним только на свадьбе.

– Как такое может быть?! – Я уже вся тряслась от того, что начинаю понимать, что происходит. – Он не мой отец?

– Не твой. – Просто отрезала мать. Я издала такой визг, будто мышь прижали к стенке и раздавили чем-то крупным.

– Кто же мой отец? – Прошептала я, но моя мать словно и ждала только этого вопроса.

– Генрих.

– Тот, что король? – На это она лишь кивнула. На секунду я замерла в таком оцепенении, будто превратилась в безжизненную статую, но уже через мгновение я разразилась истерическим смехом. – Этого быть не может! У тебя, видимо, жар. Давай я всё-таки позову лекаря.

– Нет, Адриана. Я не брежу, я говорю правду. – Взгляд её глаз был таким острым, что моё сердце почувствовало дыхание холодного арктического ветра.

– Я – дочь короля? Что за нелепость? Это, выходит, Теодор и Чарльз – мои братья? – Я всё ещё была убеждена, что моя мать с ума сошла после пережитого.

– Да, они – твои братья. И ты, так же, как и они, имеешь право претендовать на трон.

Я поднялась с кресла и начала нервно перемещаться по комнате, так как от этого разговора мне стало не по себе. Я ожидала, что мать поведает мне что-то такое, из-за чего я переживу новое потрясение, но ни о чём подобном я даже подумать не могла и эти подробности из жизни моей матери не укладывались у меня в голове.

– Давай завтра поговорим об этом? Ты очень устала. – Я подошла к ней, погладила её сухую щеку и улыбнулась. Мне понадобилась вся своя внутренняя сила для того, чтобы выдавить эту улыбку и сделать вид, будто я нисколько не потрясена. Но моя мать так разозлилась на меня и цепко схватила меня за руку, что я поняла: она говорила серьёзно.

– Нет, завтра будет поздно. Ты должна всё узнать сейчас.

– Мне больно.

– Представь, каково было мне, когда меня выкинули. – В её глазах читалась такая ненависть и холод, что я ощутила леденящее дуновение на своей руке.

– Но как это возможно? Ты была любовницей короля?

– Да. – Она опустила глаза долу и призадумалась, перед её глазами проносились сотни картин из далёкого прошлого. – Мы любили друг друга, вернее, я так думала. Он приходил ко мне каждую ночь, называл своей королевой. И, когда я забеременела, я думала, что он женится на мне, разведётся с женой.

Я слушала всё это с раскрытым ртом и даже забыла о боли, которую испытывала, ведь мать всё также крепко сжимала мою руку.

– Но он этого не сделал. Сесилия родила ему сына, здорового и крепенького, и тот пришёл в такой восторг, что позабыл обо мне! – Жилы на её лице начали так трястись, словно оно вот-вот могло лопнуть. Я боялась её. – Родители узнали о моём постыдном положении и решили устроить мой брак с послом. Я переехала жить во Францию, навсегда была разлучена с тем, кого любила, и кто разбил мне сердце. Мой муж знал обо всём, видимо, поэтому меня и не смог полюбить. Мы решили скрыть ото всех дату твоего рождения, чтобы никто не догадался, когда я забеременела. Все, кто знал о моей беременности, подумал, что у меня случился выкидыш. Генрих тоже так думал. А я так и не смогла родить своему мужу другого ребёнка, он винил во всём меня, но даже он знал, что сам был бесплоден. – Когда я услышала это, моя голова пошла кругом и мне пришлось сесть на колени перед кроватью матери. – Я никогда не хотела, чтобы ты служила при дворе, не хотела, чтобы кто-то догадался, как ты похожа на своего отца.

Я мотала отрицательно головой, сбивая в воздухе все тягостные мысли и понимание того, что всё это правда. Я ведь сотню раз видела Генриха, видела Теодора и думала о том, почему же я так сильно похожа на них. Меня это удивляло, но подумать о том, что это мой отец и мой брат, я не могла. К горлу подступила рвота и я извлекла содержимое своего желудка в ведро, стоящее рядом на полу. Мать не знала, что я спала со своим кровным братом и даже родила ему мёртвого ребёнка. Внутри меня всё переворачивалось и каждый раз, когда я видела перед собой нагого Тео, меня рвало. Мать терпеливо ждала. В эти мгновения я впервые в жизни хотела умереть. Я не испытывала боль, я не испытывала слабости, мне вообще казалось, что я лишилась чувств. Ведь хуже того, что я спала со своим братом, было то, что я любила своего второго брата, Чарльза, и хотела быть с ним. Теперь же даже мысль и грёзы о нашем совместном счастье были невозможны. Я даже думать не могла о том, чтобы любить его. Я должна была вырвать с корнем все чувства, которые испытывала к этому человеку.

В смешанных чувствах я забыла о матери, и, когда посмотрела на неё снова, мне показалось, что она вновь не видит ничего вокруг: она смотрела в потолок и беззвучно плакала. Увидев её слёзы, я громко зарыдала и уткнулась в её волосы. Но она никак не отреагировала на это. Мне мерещилось, будто я вновь её теряю.