Алексис Винг - Безмолвное море

– Где мой отец? – Спросила я у того старика, который провёл меня в подвал.

– Не волнуйтесь, мадемуазель, он здесь. Отсыпается. – Он указал на одну из комнат, которые были закрыты. Я подошла к ней и попыталась открыть её, но она была закрыта на засов.

– Немедленно откройте дверь! – Начала гневаться я.

– Тише, тише, не пугайте клиентов. – Он лениво подошёл ко мне, открыл ключами замок и приоткрыл дверь. То, что я увидела, вызвало во мне новую волну противоречивых эмоций. Я гневалась на отца, но когда я увидела его, лежащего на холодной соломенной кровати, побитого, с заплывшими отёчными глазами, то злость сразу прошла. Мне стало жаль его и хотелось немедленно вызволить его отсюда.

– Отец писал, что должен 200 золотых монет. Вот вам 220. – Я протянула ему мешочек с золотом, но он только посмеялся.

– Я тут ничто не решаю, я лишь помощник. Всем тут воротит он. – И старик указал мне на одного мужчину, стоящего посередине зала и внимательно наблюдавшего за нами. По линии декольте моей пробежала дрожь от того, что этот человек глазами пожирал меня. Но я старалась не подавать виду, что испугалась, и стремительно направилась в сторону хозяина клуба.

– Добро пожаловать, мадемуазель, желаете сыграть? – Сладостно промолвил тот, не скрывая своих намерений на мой счёт.

– Нет, благодарю. Я здесь по поводу своего отца, посла. – Мне стало стыдно, и я огромным усилием заставила себя не краснеть перед этим человеком.

– Ах, да, вы готовы уплатить его долг?

– Да, вот деньги. – Я протянула ему мешочек, но он даже на него не взглянул.

– Мы, кажется, договаривались с вашим отцом о другом. Мне не нужны ваши деньги. – Прямо заявил тот.

– Этого не может быть. Отец написал мне, что задолжал вам 200 золотых монет. – Я смотрела ему в глаза и видела в них яркий огонёк, говорящий мне о том, что он мною играется.

– Я передумал. – Нагло улыбнулся тот.

– И как мы можем уплатить его долг? – Я уже боялась услышать ответ.

– Собой. Вы проведёте со мной ночь, а деньги можете оставить себе. – Без стеснения произнёс мужчина.

– Вы, верно, шутите? – Хоть я и предполагала услышать это, но от этого мне не становилось легче принять услышанное.

– Нисколько. Я отпущу вашего отца, если вы разделите со мной ложе.

– Но я ведь не замужем. – Нужно было уточнить: – Я ведь ещё девственница.

– От этого время, проведённое с вами, будет для меня ещё ценнее. – Улыбнулся он.

– Нет! Это немыслимо. Берите деньги. Может, нужно больше?! Я дам вам больше. – Я чувствовала себя такой усталой, что вялость при протесте послышалась даже мне. Нужно было собраться с силами, иначе я была близка к тому, чтобы проиграть.

– Деньги меня не интересуют, а вот вы – другое дело. – Он говорил так открыто и без тени стеснения, что я ощутила, как боязливая дрожь пробирает меня до костей. Этот человек обладал некой властью и средствами, что позволяло ему чувствовать себя свободно в моём обществе. Его серые глаза сверлили меня взглядом, а пухлые губы, над которыми возвышалась ухоженная бородка, то и дело выпячивались вперёд, словно предвкушая скорый поцелуй. Мне стало противно, желудок вновь скрутился наизнанку и мне захотелось выйти наружу. Но давящая в груди рана от воспоминания о том, как мой отец лежит сейчас без сознания в той холодной своеобразной камере, не давала мне покоя. Пускай я узнала о том, что это был не мой отец, но для меня он всегда останется таковым, несмотря на все его прегрешения. После того, как передо мной открылась тайна нашей семьи, я по-другому начала относиться к отцу: мне было жаль его. Он всю жизнь выполнял волю своих родителей, жил с нелюбимой женщиной, воспитывал чужого ребёнка, служил у того, чьей любовницей была его жена. Его судьба была такой печальной, что только самый бессердечный человек не проникся бы к нему сочувствием. У него были свои причины не любить жену, но я не думаю, что он не пришёл на похороны по своей воле. Азартные игры были для него спасательным жилетом, здесь, в этом Богом забытом месте, он был по-своему счастлив, пусть и на несколько минут, на пару часов. Его жизнь подвела его к обрыву, его жизненные трудности довели его до такого состояния. Никто не вправе осуждать его, так как никто не знает, как он бы себя повёл в такой ситуации.

– Нет, это не обсуждается. Я приду к вам завтра. Возможно, завтра вы от денег не откажетесь. И они вам понадобятся. – Решительно заявила я. Мне не хотелось сдавать позиций, не хотелось, чтобы мой собеседник думал, что я слабая и беззащитная девушка, готовая на всё ради своего отца. Думаю, ему понравилось то, что он услышал, так как он мягко улыбнулся мне и подошёл ближе. Я стояла смирно, стараясь не выдавать своего волнения, хотя, быть может, учащённое дыхание выдавало меня.

– Мадемуазель, позади вас стоит двое верзил, готовых выполнить любой мой приказ. Они без особых усилий свяжут вам руки, и вы не сможете мне сопротивляться. Так что выбирайте, по своей воли вы на всё согласитесь или нет. – Его ядовитый взгляд так больно вонзился в меня, что я отпрянула и собиралась уже побежать к выходу, но меня схватили за руки. Передо мной стояло двое великанов, ужасающих и грубых. Им было плевать, кто я такая и что я знакома с самим королём. Они были пешками в руках своего хозяина и от одного его слова зависела сейчас вся моя судьба.

– Прошу вас, не опускайтесь до такого. Вы ведь благородный человек. – Пыталась хоть как-то добиться своего освобождения я.

– Я был им, но теперь я играю против таких людей. – Он больно сжал челюсть, но совсем не почувствовал боли, так как я отчётливо видела, как его окружают шипы ненависти. Он ненавидел аристократов, хоть и сам был им. Видимо, что-то случилось в его жизни такое, из-за чего он так переменил к ним своё отношение. И весь свой гнев он сейчас хотел вымести на мне. Я боялась этого человека, боялась его взгляда, боялась того, что вот-вот должно было со мной случиться. Вдруг я вспомнила о том, как по велению моего сердца граф Николас поскользнулся на полу и упал. В эту секунду я мечтала о том же. Мне хотелось, чтобы мой собеседник подавился собственной же слюной, чтобы его сдуло ветром, когда кто-то открыл бы дверь подвала. Но я слишком долго ждала и так и не дождалась. За это время меня, как тряпичную куклу, отвели в другую комнату, в личный кабинет хозяина клуба. Я сопротивлялась, как могла, кусала руки громил, пыталась вырваться из их цепкой хватки, но у меня ничего не получилось. Сил даже на слёзы, на обычную девичью истерику не хватило. Меня связали и повалили на диван с мягкой подкладкой. Всё, что происходило дальше, описать будет трудно. Я провалилась как будто бы в сон, но понимала, что со мной происходит: меня изнасиловали. Не скажу, что я испытала нестерпимую боль, во мне просто ничего не осталось, я вмиг опустела, как если бы осушилось болото, исчезли моря и океаны. Я чувствовала лишь пустоту, в душе и теле, я словно перестала быть человеком, а стала вещью никому ненужной и бесполезной. Когда мною вдоволь попользовались, меня с отцом выбросили на улицу. Я лежала в грязи и последнее, что видела, так это испуганное лицо отца, который поднимал меня с земли.