Оксана Семык - Капкан на охотника

Я мысленно обзываю себя последними словами.

Не знаю, видела ли меня «зайка» вчера на перекрестке, но сегодня я точно «засветилась».

А еще этот красавчик! Как он меня рассматривал, а потом даже обернулся!

Неужели я только что посмотрела в глаза Вениамину? Только кто он: «зайка» или брюнет?

Глава 38

Морально раздавленная неудачей, я иду пешочком на работу, обмозговывая встречу в подъезде.

Результат нулевой. Нет, я бы даже сказала, результат со знаком минус: я не только не узнала ничего нового, но и выдала свой нездоровый интерес к семейству Курицыных, если у Натусика хватит мозгов это понять.

А почему я склонна недооценивать эту девицу? Я не могу знать, какие мыслительные процессы происходят под изящной прической «зайки». Она прошла неплохую школу жизни. Нельзя скидывать со счетов ее первый брак: возможно, она сама была частью преступной группы. А у этого ее красавчика легко может обнаружиться несколько судимостей.

Что их связывает? Обычный адюльтер, общие преступления? А может, и то, и другое?

Жаль, но пока остается только догадываться.

Добравшись до издательства, я первым делом показываюсь на глаза Доре Сергеевне: вот, мол, как я быстро обернулась! Потом прилежно занимаюсь рукописью Кожина. Дора права: пора заканчивать и сдавать эту работу.

Кожин почему-то до сих пор не звонит. Я посматриваю на телефон и тихо обижаюсь на Михаила Борисовича.

В обед я решаюсь сделать еще один ход в нашей с Вениамином шахматной партии. Вспомнив его последнее послание: «Вы слишком много знаете, но мне нравится, что Вы сопротивляетесь. Возможно, я даже буду испытывать некоторое сожаление, убивая Вас. Вениамин», я решаю дать достойный ответ.

Помирать, так с музыкой!

Я сочиняю самое хамское письмо, на какое только способна. Дразнить гусей я умею. Получай, Веня, гранату.

"Сожаление оставь для себя самого. Пригодится. Убить меня у тебя кишка тонка. Скольких бы ты ни убил — на мне ты обломаешь зубы. Кстати, я знаю больше, чем ты думаешь, и сопротивляться я только начинаю — ты еще увидишь, как я это умею делать».

Я снова отправляю письмо на электронный адрес Вениамина.

Это поможет вывести его из себя. А когда человек выходит из душевного равновесия, он совершает ошибки.

Мне сейчас остается надеяться только на то, что маньяк совершит какой-нибудь промах.

Пока он на шаг опережает меня.

Немного поработав, я снова несусь проверять свою электронную почту. Девчонки из отдела «по связям» уже начинают проявлять нездоровое любопытство, откуда у меня вдруг такой интерес к Интернету. Приходится отбрехиваться.

Я дрожащей рукой проверяю почту, но оказывается, что ответа нет. Странно. В прошлый раз Вениамин так быстро отозвался! Наверное, сидел за компьютером. А сегодня что, куда-то ушел?

Вспоминаю, что «зайка» и брюнет сейчас где-то бродят, и черт его знает, чем они заняты.

Может, Вене и вправду сейчас не до меня? У него ведь тоже есть какая-то своя «лицевая» жизнь в противовес неприглядной «изнанке». Возможно, друзья, знакомые, работа, семья.

Нет, я, конечно, не претендую на то, чтобы занимать все мысли этого психа. А лучше было бы, если б он меня вообще забыл раз и навсегда.

Я снова плетусь в свой кабинет.

В конце рабочего дня я еще раз заглядываю в свой электронный ящик — тишина.

Мне начинает не нравиться это молчание. Все-таки пока Веня сидит за компьютером и строчит свои ответы, я могу не опасаться, что он стоит за моей спиной.

И еще: если он решит завершить нашу переписку, это будет означать только одно: он переходит к моему убийству.

Я ловлю себя на мысли, что в общении с маньяком предпочитаю обмен посланиями, а не личную встречу.

Ладно, буду надеяться, что завтра утром получу от этого психа пару строчек. А сейчас пора домой.

Доехав до своей остановки, я не направляюсь сразу в сторону дома, а забегаю в гастроном на углу, где покупаю пакет молока, кучу консервов и пакет сока.

Сок я открываю, отпиваю немного и ставлю в холодильник. Он должен будет стать приманкой. Если преступник продолжит действовать по уже отработанному методу, то снотворное он подмешает в пакет с соком, как в случае с Берсеньевой, а я потом смогу предъявить это как доказательство злого умысла на меня.

Как я и решила, пить буду только воду из-под крана.

Но свежекупленный пакет молока мы с Годзиллой выпиваем с удовольствием, заедая открытой банкой тушенки.

И, хотя я умом понимаю, что в только принесенном из магазина молоке и в свежеоткрытой банке тушенки барбитуратов быть не может, все мне кажется слегка горьким.

Это уже паранойя какая-то начинается.

После ужина снова пытаюсь придумать, как мне изловить Вениамина.

К этой же теме возвращаюсь мыслями и позже, уже лежа в постели. Все приходящие в голову варианты кажутся мне исполненными недостатков, я отвергаю их один за другим и медленно погружаюсь в дремоту.

Внезапно тишину разрывает телефонный звонок. Я чуть не подскакиваю от неожиданности. Кто это так поздно? Может, Михаил Борисович наконец объявился?

Снимаю трубку, произношу сонно: «Алло».

В ответ слышна какая-то тихая возня, потом откуда-то, словно издалека, сквозь ватное одеяло, пробивается свистящий шепот: «Ах ты, с-с-сука!» — и всё, на том конце дают отбой.

Все происходит так быстро, что я даже не успеваю сообразить, кому принадлежит голос: мужчине или женщине.

Значит, Вениамин получил мое послание? И это его ответ? Грубо. Как-то не в его стиле. Или он на мгновение снял маску, и я наконец-то увидела его настоящее лицо? Меня прошибает холодный пот.

Я тут же вспоминаю, что забыла установить свою «сигнализацию».

Притаскиваю из кухни к входной двери табуретку и остальные компоненты моего изобретения.

Спокойствия это, разумеется, мне не прибавляет, и еще не скоро я проваливаюсь в чуткий, тревожный сон.

Глава 39

Утро приносит с собой жиденький сумеречный рассвет, головную боль и твёрдую решимость действовать согласно намеченному ранее плану обеспечения собственной безопасности.

Кто бы ни был мой ночной собеседник, я должна максимально усложнить ему задачу по моему убийству.

Выйдя из подъезда, из-под надвинутого капюшона оглядываю окрестности. Белой «девятки» не видать. Чуть успокоившись, шагаю к остановке.

В автобусе хмуро и подозрительно гляжу на окружающие меня лица, получая в ответ такие же хмурые взгляды.

Выйдя из автобуса, опять осматриваюсь. Кажется, «хвоста» нет. Расслабляюсь и перестаю озираться по сторонам. Беспечно размахивая сумкой, подхожу к офису и тут останавливаюсь, как вкопанная: у обочины, обращённая «тылом» ко мне стоит белая «девятка». Каким-то шестым чувством я моментально понимаю, что это машина имеет ко мне самое прямое отношение.