Татьяна Устинова - Всегда говори «Всегда» – 4

Он-то как раз замечал…

И понимал больше, чем другие. Но не говорить же Ольге Михайловне, что Надя его вчера не обидела. И уж тем более – не заставила написать это заявление.

Женщина с глазами его мамы – не может обидеть. Хотя… барыню она, конечно, вчера включила.

– Ольга Михайловна, – сказал Олег, – это мое решение. Я нашел работу по профессии.

Опять – не поверила. Ее белоснежный костюм делал ее эмоции очень прозрачными. Кривить душой в таком наряде немыслимо.

– Но… вы же, я слышала, профессиональный гонщик? – недоверчиво уточнила Ольга.

– Да. В большой спорт я уже не вернусь, а вот тренерская работа… – Олег не хотел этого говорить – но сказал. Может, на эту неожиданную откровенность его сподвиг все тот же белый костюм? Цвет невест, врачей и… лучшей подруги Нади. Он ей очень идет. – Меня позвали тренировать юношескую команду. Я ведь сам подростком гонять начинал, – улыбнулся он.

Ольга Михайловна явно расстроилась.

– Почему же вы здесь работали? – спросила она, но, спохватившись, добавила: – Впрочем, неважно, можете не отвечать.

– Нет, важно, – серьезно сказал Олег. Ему вдруг захотелось, чтобы Надя знала – он уволился не из-за ее прихоти, а по собственному желанию, по велению сердца. – Я отвечу, Ольга Михайловна. Я ушел из спорта после травмы позвоночника. Считалось, что я не буду даже ходить. Меня спас и фактически поставил на ноги мой одноклассник Дима Грозовский.

– Дима – ваш одноклассник?

– Да. Он помог мне с лечением, устроил в клинику. Но мне категорически запретили быструю езду. Из-за больших нагрузок на позвоночник. Тогда Дима взял меня в агентство простым водителем. А теперь… Я снова хочу ездить. По-настоящему, а не только от светофора до светофора!

Ольга Михайловна внимательно на него смотрела, пока он это говорил. А он слишком разгорячился под конец своего монолога – поэтому немного смутился. Просто очень уж счастливым и неожиданным стало для него предложение одного старого знакомого, сделанное вчера вечером.

Словно Надя своим «Уволю!» подстегнула его судьбу к удачному повороту.

– Олег… Но у меня нет права подписи, – сказала Барышева виновато.

Олег, не удержавшись, рассмеялся. То есть уговаривать его остаться у нее есть право, а подписать заявление она не может. Логично!

– Вам придется отвезти заявление Надежде Петровне.

– Хорошо, я отвезу. – Он встал, забрав со стола заявление. И чуть не добавил: «С удовольствием!»

– И по закону полагается две недели отработки, – извиняющимся тоном добавила Ольга.

– Да, конечно. Я постараюсь найти себе замену. До свидания.

Он вышел, стараясь не прихрамывать, потому что нельзя, чтобы жалели. Ленка, жена, докучливо ему это объяснила. А он усвоил.

Через две недели начнется другая жизнь. Настоящая. Со скоростью, драйвом, и пусть минимальным – но риском.

Парня, гоняющего со скоростью света, никому не придет в голову пожалеть.

Она сделала все, что могла.

Пора возвращаться к своему уделу – кухня, дети, спальня…

Ольга вышла из кабинета Грозовского и вдруг поняла – нет, не все сделала. Кое-что упустила.

– Тимур, – она заглянула в комнату художников, – можно тебя на минуточку?

Они отошли к политой и слегка ожившей пальме, и Ольга сказала:

– У меня к тебе просьба, Тимур! Я уезжаю. А Надежда Петровна… я пока точно не знаю, но возможно, она останется здесь. Вы уж ее не бросайте! Ну, может, продукты купить, отвезти ее с сыном куда-то… Она же одна…

– Я понимаю, Оль. Не бросим! – с улыбкой пообещал Тимур. – И пальму поливать каждый день будем. Иначе какой же это «Солнечный ветер»?

Предвыборная кампания высосала из него все соки.

Вымотала, вытрясла, измучила.

Но Градов все равно был доволен. Не ожидал он от себя такой стойкости.

Когда Марина ему отказала, он думал – мир рухнул. Чтобы спастись, не запить с горя, он окунулся в политику – с головой нырнул, и вот что вышло…

До победы – маленький шаг. Самый трудный, но маленький.

И если Серега ему поможет, то… Город, конечно, он осчастливит своей широкой благородной натурой – уж расстарается для народа! Но главной победой будет, если Марина хоть чуть-чуть пожалеет о своем обидном отказе.

И может быть – позвонит. Или придет…

Юрке почему-то часто снился один и тот же сон.

За окном ливень, звонок в дверь, он открывает, а там – промокшая, дрожащая Марина с распущенными волосами.

– Юр, – говорит она, – меня папа из дома выгнал…

Юрка начинает хохотать, потому что знает – дядя Гена отличный мужик, и Маринку он из дома только с одной целью выставил – чтобы она к нему пришла. Чтобы промокла как следует под дождем, промерзла и поняла, кто ее по-настоящему любит…

Он – Юрка!

Любую ее возьмет – мокрую, несчастную, надломленную, простоволосую…

Он подхватывает Марину на руки – она невесомая – и заносит в квартиру. Но до дивана донести не успевает – она тает, испаряется, превращается в фантом и… звонко отдаленно смеется над его сном.

Так же, как тогда – отказывая ему.

Он почему-то верил, что когда-нибудь она постучится к нему. Промокшая и с распущенными волосами. Иначе – к чему тогда этот сон?

Но он должен создать обстоятельства, при которых она захочет к нему постучаться. Нобелевская премия ему не светит, поэтому надо хотя бы стать мэром.

Для начала.

А там посмотрим. Если только она постучится, он и первой леди ее сделает, потому что достойнее Марины на эту вакансию кандидаток в стране нет.

Сегодня предстоял последний рывок в предвыборной гонке – очень ответственный, – теледебаты с Романом Антоновым. Роман оказался сильным соперником – крепкий хозяйственник, как принято говорить, он поднял из руин два колхоза и занимал должность заместителя мэра по аграрной политике. А главное, он не страдал от безответной любви. Впрочем, может быть, в этом и было его слабое место. Он просто хотел стать мэром. А Юрка стремился звезду достать для любимой.

Дебаты состоялись на том самом участке земли, которую Барышев выбрал для строительства нового детского дома – так было задумано режиссером трансляции, чтобы подчеркнуть остроту момента. На импровизированной трибуне, сооруженной из досок, Антонов в пафосном черном костюме от Бриони и галстуке метался с микрофоном в руке перед Градовым, который предпочел для ответственного мероприятия джинсы и черный свитер.

Оператор едва поспевал за Романом.

– Надо обеспечить людей рабочими местами! – втолковывал немногочисленной массовке и телезрителям Антонов. – Для этого нужно строить за-во-ды! – Роман даже топнул ногой в запале. – Вот здесь, на этом самом месте, – он вонзил палец в пространство, указывая на деревянный настил, – я хотел построить новый завод на тысячу рабочих мест! Но его не будет! Эту землю продают!