Татьяна Устинова - Всегда говори «Всегда» – 4

– Ладно, перестань, Оль! – Надя спрыгнула с подоконника и обняла ее. – Не мучайся. Извини!

– Давай все-таки поспим, – вздохнула Ольга. – Утро скоро.

Она не смогла заснуть ни через час, ни через два.

Осторожно, стараясь не разбудить Сергея, выбралась из постели, спустилась на кухню и сварила кофе. Крепкий. Чтоб уж совсем спать не хотелось.

Что же такое получается? Каждый живет и варится в круговерти своих страхов и комплексов.

Сергею кажется, что она хочет его наказать за измену и поэтому все время отлучается из дома, бросая детей на него.

Надя не может вдохнуть полной грудью, потому что поклялась себе любить до конца дней своих Грозовского.

Она сама забросила рисование и ушла из профессии – нет, из-за Сергея тоже, – но большей частью из-за того портрета, который чуть не сломал ей жизнь…

Надька не может полюбить, она – рисовать, Сергей не в силах перестать бояться ее потерять… Чертово колесо бесконечных страхов…

Ольга не заметила, как выпила кофе до дна прямо из турки.

Она быстрым шагом прошла в гостиную, достала из шкафа подарок Леонида Сергеевича и… начала рисовать.

Пока всего лишь рассвет, который неотвратимо и мощно набирал за окном силу.

За завтраком она, конечно, зевала.

Причем так отчаянно, что заразила зевотой Надю, Машу, Костика и даже Дим Димыча.

– Вы что, не выспались? – удивился Барышев, допивая свой кофе.

– Почему? Отлично выспались! – Ольга снова зевнула, а Надя со смехом подавила зевок.

Картину с наступающим рассветом Ольга спрятала в шкаф – ну не рассказывать же Сергею, как она до утра боролась со своими страхами и комплексами.

Он посмотрел на нее серьезно – даже немного подозрительно, – как будто догадался: она от него что-то скрывает. Ольга с улыбкой налила ему еще кофе. Чтобы не подозревал.

Может, когда-нибудь она и покажет ему «Рассвет» – когда кисти, бумага и краски совсем перестанут ее пугать и напоминать о едва не разрушенной жизни.

– Э-эх! – Надя потянулась и снова зевнула. – Вообще-то сегодня свободный день. Можем позволить себе отдохнуть.

– Конечно, – Барышев отпил кофе и бросил настороженный взгляд на жену, – но только после того, как будут собраны вещи. Оля, завтра мы улетаем в Новосибирск.

Вот так – словно ультиматум поставил. Отрезал. Или нет – гвоздь забил.

«Оля, завтра мы улетаем в Новосибирск».

– Надолго? – стараясь не измениться в лице, невозмутимо спросила Ольга.

– На месяц как минимум.

– Ура! В Новосибирск! – наперебой закричали Костик и Маша.

– Ура… – обреченно вздохнула Надя.

Сергей одним глотком допил кофе, встал и снова как будто ультиматум объявил:

– Все. До вечера.

Развернулся и ушел. Без поцелуя и обещания «приехать не очень поздно».

– Димка, ты с нами в Новосибирск поедешь?! – затряс Костик Дим Димыча за плечо.

– Там здорово! В речке будем купаться! – подзадорила Димку Машка.

Он жалобно посмотрел на маму, надеясь получить подтверждение чудесной поездки в Новосибирск.

Но Надя встала и раздраженно начала убирать посуду.

– Чего это Сергей вдруг в Новосибирск опять засобирался? – спросила она, когда дети, прихватив со стола печенье, умчались в детскую.

– Да это не вдруг, Надюш, – с горечью ответила Ольга. – Не скажу, что я этого совсем не ожидала. Там у него стройка и предвыборная кампания друга.

– Значит, уже вчера все решил? Чего ж не сказал? – Надя так яростно оттирала губкой стол, будто тот был виноват в авторитарности и невнимательности Барышева.

– Видишь ли, говорить что-то заранее – это все равно что советоваться… А Сережа советоваться со мной… не то чтобы не хочет… – Ольга замолчала, подыскивая слово. – Опасается. Вдруг я буду возражать, и мы опять поссоримся?! Мы устали от ссор и споров, Надь… – Она забрала у нее губку, встала и начала мыть посуду, чтобы подруга не заметила набежавших слез. – Но они почему-то происходят и происходят…

– Да это нормально! Ни одна семья без ссор не обходится, – Надя отмахнулась так, словно речь шла о невынесенном ведре с мусором.

– Нет, не нормально, Надь. Я знаю Сережу, себя… Пока что-то надломлено и не склеивается. Понимаешь, мы стараемся понимать и уступать друг другу. А раньше – не приходилось стараться. Мы просто хотели одного и того же. И все!

Последняя чашка выскользнула из рук и разбилась.

– Да уж! – Надя подскочила и сбегала за веником и совком. – Семейная жизнь – это постоянная тяжелая работа! – подметая символичные осколки, заявила она.

– Скажи еще, каторга, – усмехнулась Ольга. – Так не должно быть.

Где-то в коридоре запиликал Надин мобильник.

– Вот где действительно каторга, – указала она веником в сторону коридора и умчалась. – Але! – услышала Ольга ее отдаленный и чуточку возмущенный голос. – Ну, что еще там случилось?! А без меня вы это решить не можете? Хорошо, я подумаю.

Она вернулась уже без совка и без веника, совершенно растерянная.

– Сговорились все, что ли? Просят приехать в «Солнечный ветер».

– Что-то срочное? – обеспокоилась Ольга.

– Не знаю.

– Из-за пустяков звонить не стали бы. Надо ехать, Надюш.

Ольга пошла в спальню, полная решимости сделать для агентства хоть что-нибудь, пока… Пока она может это сделать.

Она села напротив зеркала и стала краситься. Пришла Надя, посмотрела на нее и раздраженно сказала:

– Терпеть не могу это слово – надо! Надо перебороть себя, надо настроиться и поруководить фирмой! А я не хочу! Не могу, не получается!

Чертово колесо бесконечных страхов – вспомнила Ольга. Вот нарисовала она рассвет. А ведь нет никакой уверенности, что опять сможет заставить себя взять кисти и краски. Так и Надя – один раз приехала в «Солнечный ветер», вроде переступила боязнь ходить по тем коридорам, где встретила Димку, где его присутствием пропитаны даже стены, – но повторить свой подвиг не может, не хватает сил…

– Надюш, успокойся, – попросила она.

– Не поеду, – отрезала Надя. – Пусть решают без меня.

– Ну, хорошо. Не волнуйся так. Я сама съезжу.

Ольга достала из шкафа белый брючный костюм.

В белом почему-то все вопросы решаются легче.

«Солнечный ветер» встретил ее пустой стойкой ресепшн, разрывающимся от звонков телефоном и поникшей от недостаточного полива пальмой.

– «Солнечный ветер»! – схватив трубку, ответила Ольга, стараясь бодрым голосом показать, что абонент позвонил в преуспевающую фирму.

– Извините, ошибся, – буркнул старческий голос.

Ольга разочарованно положила трубку и огляделась.

А ведь при Димке здесь царила совсем другая жизнь – она ключом била, и никогда не было такого, чтобы на звонок никто не отвечал, и стойка ресепшн не пустовала, и пальма от недостатка ухода не сникала.