Джастин Дэвис - Лучшая месть

– Подкуп.

– Может быть. Причина не важна. Что имеет значение, это Тайлер.

– Дать ему… убежище.

– Как?

Сент-Джон посмотрел на Мауи, который при одном взгляде на него начинал вилять золотистым хвостом. Джесса вспомнила рассказанную им историю о том, как испуганный, истощенный мальчишка, находясь на грани того, чтобы свести счеты с жизнью, шагнул назад с этой грани, чтобы помочь человеку спасти собаку.

– Использовать Мауи? – Взгляд Сент-Джона устремился на ее лицо, и она прочла в нем вопрос. – Ладно. Безопасность Тайлера важнее всего. А Мауи возражать не будет. Но как?

– Доверяя тебе.

Ее брови сдвинулись.

– Ты имеешь в виду, что доверяешь мне что-нибудь придумать, или что Тайлер будет доверять мне?

На мгновение его глаза блеснули. Потом спокойно, почти торжественно он произнес одно слово:

– Да.

Несмотря на серьезность ситуации и темы разговора, Джесса невольно улыбнулась.

– Ну, он, вероятно, будет доверять Мауи.

– Тебе. Я доверял.

Волна горько-сладкой теплоты нахлынула на Джессу.

– А я тебя подвела, – прошептала она.

Впервые после возвращения Сент-Джона его лицо выразило ужас, который отразился и в голосе.

– Нет, Джесс!

Двумя большими шагами он преодолел шесть футов, притянул ее к себе и обнял.

– Никогда так не думай. Ты – все, что у меня было.

Ухо Джессы оказалось прижатым к груди Сент-Джона, и она слышала биение его сердца.

– Я должна была рассказать кому-то, – настаивала она.

– Ты была ребенком.

Джесса вздохнула:

– Я всегда старалась поступать честно, так каким же образом я второй раз оказываюсь в положении, когда знаю нечто ужасное, но не могу рассказать об этом, потому что никто мне не поверит?

К ее удивлению, Сент-Джон улыбнулся, но это была странная, болезненная улыбка.

– Многие винят в первую очередь себя. – Он покачал головой. – Но в данном случае виновата не ты, а он.

Джесса не могла отрицать правоту Сент-Джона. Это помогло ей осознать, что она дважды оказалась в таком положении не по своей вине или благодаря действию каких-то космических сил, а по вине Олдена и источаемого им зла.

Джесса услышала, как сердцебиение Сент-Джона внезапно ускорилось. Бросив на него взгляд, она увидела, что он смотрит на нее со странным блеском в глазах, от которого они кажутся темнее. А может быть, это была всего лишь тень от его старомодной фуражки.

Ей внезапно припомнилась показанная отцом старая фотография Кларка Олдена. Человека, создавшего состояние Олденов, толкового предпринимателя, который оставался в Сидаре, хотя мог отправиться куда угодно, и держал городок на плаву, в то время как другие мелкие населенные пункты хирели от недостатка индустрии или бизнеса.

На этой фотографии человек с чопорным и строгим выражением лица был в костюме из другой эпохи и… этой фуражке. Эдам оставил свой мир позади, но взял фуражку как напоминание о человеке, который был на его стороне.

В Джессе кипело столько эмоций, что они едва могла их сдерживать. Протянув руку, она коснулась шрама на подбородке Сент-Джона памятке о его бегстве.

– Джесс, – произнес он хриплым шепотом.

Она застыла, не смея ни говорить, ни двигаться, чтобы не заставить его изменить свои намерения. Джесса сознавала, что ждала этого того момента, когда поняла, кто он, а быть может, еще раньше – когда впервые увидела его.

И тогда его губы прижались к ее губам – не нежным и робким первым поцелуем, а властно и требовательно.

В эту секунду спокойная и тихая девушка исчезла, превратившись в дикое и страстное существо, которое она сама не могла узнать. Что-то горячее и яркое взорвалось внутри у нее. Пальцы Джессы впились в плечи Сент-Джона, как если бы он был единственным устойчивым предметом в этом бешено вращающемся мире.

Джесса смутно осознавала, что прижимается к нему всем телом, что он возбужден до крайности. Она никогда не испытывала ничего подобного, не знала, что такое всепоглощающее желание может существовать в действительности.

– Дэм, – прошептала она, не волнуясь из-за того, воспримет ли он это как свое имя или как проклятие.

– Закрой магазин, – послышался тот же хриплый шепот.

– Да, – ответила Джесса, понимая, что говорит о чем-то куда более важном, чем просто о закрытии магазина на час раньше.

Через несколько минут, когда они в машине Сент-Джона выезжали из Сидара, избегая толпы на площади, Джесса думала, не попытаться ли ей вновь обрести разум и остановить то, что должно произойти.

Она ответила на этот вопрос, осознав, что двинулась по этой дороге много лет назад.

* * *

– Я всегда хотела, чтобы ты был первым.

Сент-Джон застыл, словно замороженный ее тихими словами – первыми, которые она произнесла с тех пор, как прошептала «да».

– Я даже не думала об этом несколько лет после твоего бегства. И тогда даже не знала точно, чего хочу, но позже, в колледже… когда со мной это произошло в первый раз, я поняла. И жалела, что это был не ты.

Сент-Джон смотрел на нее, стоя в комнате мотеля, которая казалась вполне подходящей для него, но слишком убогой для Джессы. Хотя он понимал, что в действительности она вовсе не убогая – просто красота девушки делала ее такой.

Странно, что спокойная, почти робкая покорность Джессы совершила то, что ему было так необходимо: Сент-Джон смог взять под контроль свои чувства.

– Джесса, если ты не хочешь…

Ее улыбка заставила его умолкнуть.

– Только ты мог услышать это в моих словах. Я хочу, Деймерон Сент-Джон. – Использование его полного имени как бы подчеркивало понимание, что она имеет дело не с мальчиком, которого некогда знала. – Тогда я не получила того, что хотела. Поэтому ты собираешься лишить меня того, что я ждала всю взрослую жизнь?

И того, что ждал он, осознал Сент-Джон. Не то, что у него не было женщин, не ожидавших большего, чем то, что происходило между ними в те моменты, которые должны быть интимными, просто они были фактически деловыми.

Но это была Джесса, поэтому все ставки отменялись. Если у нее имелся здравый смысл, она должна была немедленно уйти отсюда, покуда он мог позволить ей сделать это. Если же здравый смысл имелся у него, он должен был отвезти ее назад в Сидар и доставить в целости и сохранности на порог материнского дома.

Джесса внезапно нахмурилась, и Сент-Джон подумал, не вернулся ли к ней здравый смысл.

– Кстати, о взрослой жизни, – сказала она. – У меня нет привычки носить с собой презервативы.

Еще бы!

– Нет проблем, – проворчал он. – Делаю анализы раз в полгода. Для страховки.