Сюзан Айзекс - После всех этих лет

У него были очень невыразительные черты лица: нос не толстый и не тонкий, не вздернутый и не загнутый крючком, маленькие — на удивление маленькие — глаза, которые могли быть серыми, но были карими; не слишком высокий, но и не слишком низкий лоб; настолько непримечательный рот, что утверждать, что он у него есть, можно только потому, что если бы его не было, это было бы слишком заметно.

— Нож для нарезания мяса! — воскликнул он, повернувшись, чтобы закрыть и запереть дверь.

В свои пятьдесят восемь, свободный от условностей, он был одет по-спортивному: серые спортивные штаны и не слишком тесная рубашка, на дюйм не доходившая до пояса и обнажавшая его волосатый живот.

Прошло много времени.

— Как поживаешь, Митч?

— Еще не умер, как некоторые, и еще могу соображать.

Весь второй этаж дома Митча представлял собой одну огромную комнату. Стены, ковер, кушетка и кресла были ярко-красного цвета. Он купил этот дом и переделал один этаж, как подарок себе, когда заработал первый миллион в Дейта Ассошиэйтед. Жилище холостяка в представлении ребенка. Единственным отступлением от ужасной красноты был столик для коктейля с дымчатым стеклом на поверхности и на изящных отделанных металлом ножках и, конечно, бесконечные компьютеры.

— Рози, ты не возражаешь, если я приму тебя здесь? Не заставляй меня быть невежливым. У меня как раз сейчас много дел.

— Я не задержу.

Я прошлась по комнате и села напротив одного из его компьютеров, монстра первого поколения IBM. Митч последовал за мной и остановился рядом.

— Не хочешь спросить, как у меня дела? — поинтересовалась я.

— Ты думаешь, я хочу быть замешанным в это дело об убийстве?

Он повернулся и уставился на крошечный компьютер, по дисплею которого бегали зубчатые линии. Было ясно, что ему не терпится вернуться к своим делам.

— У меня много дел, но кто бы ни сотворил такое с Ричи, пусть я буду первым, кто скажет об этом, — он послал мне воздушный поцелуй, — большое спасибо!

Его голые ноги суетливо задвигались в ритме мамбо, он нетерпеливо ждал моего ухода.

— У меня неприятности, Митч.

— Ничего, крошка.

— Полиция была здесь? Он утвердительно кивнул.

— А что они спрашивали?

— Ты же знаешь.

— Скажи мне.

— Где я был, когда его убили.

— И где ты был?

Он выдавил резкий смешок:

— Здесь.

— Один?

— Один.

Он торопливо перевязал шнурок своих штанов. Голова была опущена, и я не смогла увидеть его лицо.

— Ты знаешь, кто убил Ричи?

— Конечно, нет.

Он поднял правую руку и перекрестился.

— Ты!

— И ты тоже! — парировала я.

Он сел на кресло на колесиках, стоявшее у письменного стола, и поехал в мою сторону, пока наши колени не соприкоснулись. Я знала его давно: еще с тех пор, когда он овладевал азами поведения в обществе. Но он так и не усвоил эти правила. Он всегда подходил к собеседнику слишком близко, создавая для него опасность быть покалеченным многочисленными отвертками этого вундеркинда среднего возраста.

— Мне необходима твоя помощь, Митч.

— Пожалуйста, уходи, Рози. Я занят.

— А если я напомню тебе, что когда-то я помогла тебе, когда Ричи пытался выгнать тебя силой?

— Да, ты мне помогла немножко, — он хихикнул.

Поставив обе ноги на пол и скрестив руки на груди, он стал покачиваться взад-вперед. С каждым движением его кресло издавало высокий пронзительный визг, что, видимо, доставляло ему удовольствие. Я напомнила себе, что с такой же злобной радостью он уничтожил весь компьютерный архив Дейта Ассошиэйтед, чтобы погубить компанию Ричи.

— Может, я и не могла помочь тебе в большей степени, но я очень старалась, — напомнила я ему.

— Да, конечно. Зато как он избавился от меня!

— И от меня тоже.

— А теперь кто-то избавился от него. Но это не я. Это Рози Мейерс! Если я позову полицию, клянусь, они будут здесь через две секунды.

— Но тогда ты будешь вынужден говорить по телефону. Ты ведь никогда не любил этого — и я слышала — даже больше.

— Да-а?

— Да.

— А от кого ты все это слышала?

— У Ричи были источники.

Источником была Джейн Бергер, секретарь Ричи по общественным связям. Джейн всегда была слишком важной и слишком занятой, чтобы запомнить мое имя. Всех, кто не был богат, важен или влиятелен, она презрительно называла «лопухами». При этом по непонятной причине она находила время, чтобы поддерживать отношения с Митчем.

— Я знаю, ты заказываешь обед по факсу, месяцами не выходя на улицу, — сказала я. — Ты действительно хочешь донести на меня полиции? Тогда тебе придется пойти в полицейский участок для допроса. Ты будешь свидетелем в суде.

Митч наморщил лоб. Его глаза перебегали с компьютера на компьютер. Он выглядел озлобленным и слегка чокнутым, как Никсон в последние дни у власти.

— Спокойно, Рози.

— Митч, я не убивала Ричи. Я сбежала от полиции, потому что необходимо доказать это.

— Как ты это сможешь доказать?

— У меня есть несколько выходов на убийцу, — солгала я.

— Ха-ха. Назови хоть один.

— Слушай, если я докажу, что я не убийца, значит должен быть кто-то другой, — я сделала эффектную паузу. — Знаешь, за кого они тогда возьмутся?

— Ну?

— Они возьмутся за тех, кто ненавидел Ричи. А раз я выйду из игры, — я старалась говорить так, будто такой проект уже существовал, — тогда в центре внимания окажешься ты!

— Ты так скоро не выйдешь из игры, Рози. И ты это знаешь, и я.

Я поднялась, но не отошла от него.

— Все, что мне требуется, это чтобы ты мне уделил несколько минут на своем компьютере. Пожалуйста. Ради нашего прошлого!

— Нет.

— Если ты согласишься, это займет максимум полчаса.

— Ни за что.

— Прекрасно, тогда я остаюсь здесь.

Это возымело действие. Он плюхнулся на кресло перед лэптопом и, успокоившись, потребовал:

— Что ты хочешь узнать?

— Все сотрудники Дейта Ассошиэйтед хранят свои записные книжки и ежедневники в памяти компьютеров.

— И что?

— Мне надо знать, с кем встречался Ричи за последние три-четыре недели. Сможешь это сделать?

— Календарь его встреч в Дейта Ассошиэйтед? Они ввели новый секретный код после того, как я уничтожил весь их архив.

Его смертельно бледное лицо зарделось от удовольствия при воспоминании об этом.

— Ты не ответил на мой вопрос. Сможешь или нет?

Вместо ответа он уселся за компьютер и стал похож на Рахманинова, играющего двумя пальцами. Через минуту на экране появились номера, затем он вдруг почернел, а потом опять заполнился цифрами.