Сюзан Айзекс - После всех этих лет

— Вам следует знать, что у меня повышенное давление, — сказала она мне.

— Как только я получу нужную мне информацию, я сразу же уйду, — заверила я ее.

— Сто пятьдесят пять на сто десять. А может быть, и выше.

— Расскажите о Митчеле Груене.

— А что рассказывать?

— Вы поддерживаете с ним связь?

— Да, через компьютеры, каждые два месяца. Она начала кусать свои отполированные ногти.

— Вы были с ним друзьями?

Она засмеялась, но быстро стала серьезной, посмотрев на выпуклость моего кармана.

— Если меня хватит удар, вы будете знать, кто виноват.

— У вас не будет удара. Скажите, почему вы поддерживаете связь с Митчем?

— По совету Рика. Он хотел, чтобы кто-нибудь контролировал уровень враждебности Митча.

— Так. А насколько он был враждебен?

— Что вы имеете в виду? — «насколько»? Насколько враждебной станете вы, если ваш партнер разрушит вашу жизнь? Очень враждебной.

— Сила его враждебности изменилась? Я имею в виду, Митч с каждым разом становится все злее, или доброжелательней?

— Он откровенно ненавидит Рика. Но если вы думаете…

Она на мгновение улыбнулась, а я бы предпочла, чтобы она немного испугалась.

— Я пытаюсь быть с вами честной и откровенной. Вы хотите найти виновного, но здесь вы бьетесь в пустоту. Неужели вы думаете, что кто-нибудь поверит, что Митчел Груен поедет отсюда в Лонг-Айленд, чтобы убить вашего бывшего мужа?

Мог ли Митч сделать это? Могла ли его ненависть преодолеть страх? И мог ли быть его страх частью утонченно разработанного алиби, до деталей продуманного специалистом-программистом?

— А что произошло между вами и Ричи?

— Ничего, — она посмотрела на мой карман. — Разрешите мне взглянуть на ваш пистолет.

— Отойдите!

Я произнесла это нарочито грубо, чтобы предотвратить возможность ложного шага. Джейн побледнела.

— Точнее говоря, это не пистолет, — сказала я ей. — Это — револьвер. А теперь скажите, что было между вами и Ричи.

— Он отпустил меня.

— Уволил?

— Да.

— Когда?

— Сразу же после Дня Труда. А почему это беспокоит вас?

— Потому что я пытаюсь восстановить его жизнь во всех подробностях.

Должно быть, у меня появилась истеричная нотка в голосе. Джейн отвернулась: ей не хотелось смотреть в глаза маньяка. Одна из ее болтающихся сережек зацепилась за шаль, и она вынуждена была, отцепляя серьгу, повернуться ко мне.

— Я не убивала его, — сказала я. — И я должна найти того, кто это сделал.

— Я не имею ничего общего с этой историей.

Она посмотрела на часы и начала нервно постукивать туфелькой. Для человека, отдающего себе отчет, что является мишенью, она вела себя достаточно запальчиво.

— А я и не говорила, что имеете. Только скажите, почему он выставил вас?

— Он сказал, все, что я должна делать, это — один раз в полгода колонку «Разговоры на улице» и передачу по кабельному телевидению. Но этим занимается СВ. Я могу показать вам кучу статей для газет и предложений, — он отверг все. И все из-за нее.

— Джессики?

— Конечно, Джессики. Я самый лучший публицист делового мира в городе. Я создала ему репутацию. А разве он когда-нибудь говорил вам другое?

— Он считал вас потрясающей. Вы дали о нем хорошую статью в «Форчун».

Она кивнула головой, признавая посвящение в рыцари.

— И она хотела быть… — Джейн со злостью отбросила шаль, открыв блузку крестьянского стиля, цена которой равнялась примерно заработку всей крестьянской жизни, — в колонке. Тогда ей следует иметь Лиз Смит. А что Лиз Смит может для нее сделать? О, она хотела появляться в «Таун энд Кантри»! А я публицист делового мира, а не волшебник. Я не могу взмахнуть волшебной палочкой и превратить ее в знаменитость. Что такого она сделала, чтобы изводить на нее так много чернил?

Джейн уставилась на свои часы:

— У меня назначен важный обед.

— Продолжайте, — потребовала я.

Пальцами она расчесывала бахрому на шали.

— Джессика, по-видимому, обрабатывала Рика весь День Труда, потому что он позвонил мне во вторник и сообщил об увольнении по телефону!

Она схватила бахрому и рванула так, что чуть не оторвала.

— И вы с тех пор пытались с ним рассчитаться, но он не отвечал на ваши звонки? Он ведь даже не перезванивал вам?

— Что вы хотите этим сказать? — она оставила бахрому и стала счищать налипшие шерстинки с костюма, бросая их на пол. — Что это я его убила? Публицисты не убивают. Знаете, кто убивает? Жены убивают.

Она почувствовала себя уже спокойнее, а потому я пошевелила в кармане помадой.

— Расскажите побольше о Джессике.

— Что вы хотите услышать? Что она грубая, хладнокровная сука? Пожалуйста! Она грубая, хладнокровная сука.

— Хватит об этом. Что она делает?

— Она преуспела в открытии новых рынков для Дейта Ассошиэйтед. Она считала, что их бизнес не процветает из-за экономической политики здесь.

— Здесь?

— Да. В Соединенных Штатах. Она подбивала Рика выйти на международную арену.

— А он хотел этого?

— Хотел. Это имело смысл для компании, несмотря даже на материальные расходы. И даже если бы не это, он этого хотел, потому что этого хотела она. Он был без ума от нее.

Я почувствовала, что мне трудно глотать.

— А она?

— Нет. Ей это скоро наскучило, — ответила Джейн, как бы утешая сама себя.

— Я так не думаю, — бросила я.

— Это ваше дело!

— Откуда вы знаете?

— Я женщина. Я знаю, когда другая женщина — страшное дерьмо, и, поверьте мне, эта сука даст еще сто очков вперед Нэнси Рейган — она восторженно на него глазеет, пока он не встретится с ней взглядом, но она… — Джейн замолчала и многозначительно ударила себя по губам. — Знаете, что это было? Он не то, чтобы наскучил, но как-то стал ей не нужен. Раз он ушел от вас, то острота ощущения исчезла, а ей хотелось чего-то большего.

— Но она не имела кого-то другого, нет?

— Она не оставляла пресс-релиза.

— Что это значит?

Джейн, разглядывая маленькую складку на моих брюках, обдумывала мой вопрос. Она была не из тех, кто попусту тратит время. В конце концов она сказала:

— Джессика уже и не пыталась скрывать свое отношение. Это было в конце лета. Да, когда он меня выставил. Уже все было очевидно.

Говорила ли мне Джейн правду или то, что я хотела бы услышать, чтобы поскорее избавиться от меня? Если бы она хотела сделать мне приятное, она сказала бы, что это Ричи пресытился Джессикой.

Я пыталась решить, как лучше выбраться из дома Джейн, не связывая ее, не затыкая ей кляпом рот, не выключая ее телефон. Что-то заставило меня вспомнить, как я выбралась из дома Джессики — была вытолкнута ее дорогим папочкой.