Две полоски. Двойная ошибка - Ольга Дашкова
Но мне нельзя.
Потом я так же буду вспоминать момент, когда все пошло не так? Когда я успела нарушить свои правила и сделать то, что было нельзя?
Улыбка Аверина и поцелуй Шахова.
Именно в этот момент все пошло не так.
Уважаемые читатели, в блоге на проходит розыгрыш промо на новинку "Молочная девочка" https:// /ru/book/molochnaya-devochka-b436062
Ссылка на блог https:// /ru/blogs/post/480762
Глава 29
Сердце отбивает бешеный ритм, по вискам стекает пот, она такая горячая и узкая, сжимает член до боли, а мне, как наркоману, хорошо так, что хочется выть и кричать.
Гладкая кожа, веду ладонью по плоскому животу, другой рукой придерживая под ягодицы, вколачиваюсь по самые яйца, но мне все мало. Смотрю, как Марк, достав свой член, подносит его к губам Ольги, как она облизывает головку язычком, приоткрывает ротик.
– Вот же дьявол…
Не думал, что буду делить одну женщину с Авериным, вообще не думал, что такое возможно, но с ней, с этой зеленоглазой маленькой сучкой, что подставила меня и подвела под тюрьму, все иначе.
Она провоцирует, сама того не понимая, сопротивляется, но мы каждый раз ломаем это сопротивление, а она не против. Откликается – искренне, открыто, страстно, так, что хочешь ее постоянно.
Малышка не похожа ни на кого, с кем я был, в кого просто пихал член, сливал сперму в рот или куда придется. Не спрашивал и не помнил имени, забывал через пять минут после ухода. А вот ее помнил все шесть лет, но больше в контексте своей мести и обиды, хотел поквитаться, наказать, сделать больно. Выходит, что сам себя наказывал.
Не хочу торопиться, сдерживаю себя, вхожу в нее медленно, практически вынимая член, а он весь в ее соках, влажный, блестящий. Аверин медленно трахает девочку в ротик, ее тело дрожит. Она так красиво лежит на скомканной скатерти, в рваном белье и колготках, на полу осколки посуды, пролитый алкоголь.
– Да, да, так, маленькая, возьми глубже… еще…
– Сука, Марк, заткнись…
Аверин поворачивается, но смотрит сквозь меня, словно в трансе, под диким кайфом, что дарит эта девочка. Я и сам как под дозой, хочу кончить, но сперва вновь увидеть ее оргазм. Раздвигаю бедра еще шире, гладкая киска, припухшие половые губы, натираю клитор, Оля вздрагивает, ускоряю темп, понимая, что вот сейчас кончу, вколачиваюсь сильнее.
А когда она кончает, сжимая меня изнутри, вытягивая из меня сперму, из горла вырывается гортанный хрип, перед глазами алые круги, ведет в сторону, а я все накачиваю ее девочку спермой.
Красивая, безумно красивая в своем откровенном удовольствии. Открытая. Соблазнительная. Наша. Моя.
– Тихо, тихо, все… Все, маленькая… Все хорошо… Это всего лишь оргазм. Шах, давай полегче, совсем озверел.
Марк ругает, да, сам виноват, сорвался, мог и порвать. Вынимаю член, на пол капает сперма, а ее киска пульсирует, выталкивая из себя новые порции. До дрожи красивое зрелище. Моя женщина в сперме, сжимается от удовольствия. Аккуратно касаюсь промежности, Оля дергается, но я нежно натираю воспаленный клитор, а потом смотрю в ее глаза и падаю с высокого обрыва.
В них столько желания и еще… понять не могу чего… Но я хочу видеть это всегда в ее глазах, когда она смотрит на меня.
– Иди ко мне, все хорошо? Тебе было хорошо?
– Да, но…
– Молчи, Клим, погаси свет.
– Марк…
– Мы лишим Шахова сладкого, если он хоть раз еще сделает тебе больно.
– Мне не было больно, не так больно, как ты считаешь.
Девушка сидит на столе, Аверин стоит рядом с торчащим членом, я отхожу в сторону, приглушаю свет, снова возвращаюсь, снимая с себя рубашку, кидая ее на пол. Хочу ее снова, но уже медленно, глушить стоны поцелуями, трогать, касаться, ласкать. Откуда вообще во мне взялось такое желание и столько нежности?
Теперь сдерживаю себя, чтобы не отодвинуть Марка, не начать трогать ее так, как он сейчас, сжимаю кулаки. Что это? Ревность? Быть того не может.
Вот он ее целует, оттягивая волосы, жадно, как я совсем недавно. Губы, скулы, шею, ниже, мнет грудь, а я смотрю на это, и член снова стоит колом. Марк спускает девушку со стола, разворачивая к себе спиной, заставляя лечь животом на поверхность столешницы. Оля кусает губы, смотрит назад, потом на меня, вскрикивает от проникновения, хватаясь пальцами за скатерть.
Она охуительно прекрасна. Лучшее, что я видел за свою поганую жизнь, полную дерьма и обмана. А мне недавно исполнилось сорок два, куча денег, недвижимости, тачек, куча баб – пластмассовых кукол, я думал, что владею миром, а ни хрена, мир, что окружает меня, такое же дерьмо, как и моя жизнь. Нет ничего настоящего, искреннего, доброго.
Подхожу ближе, в полумраке комнаты у Оли блестят глаза, глушит стоны, но получается плохо, взяв за плечи, приподнимаю. Сейчас она стоит, прогнув спину, Марк держит ее за талию, я глажу по лицу пальцами, помогая устоять на месте.
– Такая красивая девочка, такая желанная.
Не верю, что я сам говорю такие слова, но я хочу это говорить, я сейчас именно так чувствую, я честен перед собой, и это чистая правда.
– Хочу, чтобы ты кончила снова, хочу увидеть твой оргазм.
Накрываю пальцами ее киску, там все мокро и влажно, моя сперма, ее соки. По кругу ласкаю клитор, одновременно с этим целую в губы и щипаю сосок.
– Не могу… не могу больше… Да-а-а-а…
Кончает, впиваясь ногтями в мои плечи, царапая до крови, а я не чувствую, лишь смотрю в ее глаза, полные удовольствия, и самого кроет желанием. Марк матерится сквозь зубы, кончает следом, упираясь лбом девушке в макушку.
Мы, как два одержимых маньяка, все никак не можем отпустить и насытиться своей жертвой.
Оля слабеет, практически лежит на моей груди, снимаю ее с члена Марка, подхватываю на руки, несу вглубь комнаты, там через вторую дверь по коридору до спальни. Надо дать девочке отдохнуть, чтобы потом с новой силой брать ее уже вдвоем.
– Отпусти, – тихий голос.
– И не подумаю. Сейчас в душ, Аверин обещал тебя вылизать, а он парень, что держит слово.
Как был, в приспущенных брюках и обуви, захожу в душевую, включаю воду, Оля прижимается во мне, прячет лицо. А я ловлю себя на мысли, что кайфую и от этого – от того, какая она сейчас милая и беззащитная.
Шахов явно стареет, становится сентиментальным, уже не тем свирепым зверем, что был раньше. Сейчас не хочу ее никуда отпускать. Чувствую, что
