Две полоски. Двойная ошибка - Ольга Дашкова
– Извините, Ольга, я вам ничем не могу помочь.
Но как только Корнев, обойдя меня, начал спускаться, появился еще один мужчина.
– Вадик, куда ты пропал?
– Грин приехал и, чувствую, не просто так. О, так это та девица из клуба? Привет, детка, ты сюда работать приехала?
– Вадик, прекрати, ты видел Грина? Что он говорил?
Но Вадик словно и не слышал вопросов, все время смотрел на меня. При дневном свете он был похож на гнома. Невысокий, коренастый, с рыжей стриженой бородой и глубоко посаженными маленькими глазками. В них читался явный интерес с откровенным эротическим подтекстом. А еще подозрение и немного неприязни.
Интересно, где я ему уже перешла дорогу?
– Ты на кого работаешь, красотуля? Сама на себя? А, нет, одной в этом деле не справиться, Боря, да, он хозяин? – Вадик облизнул полные губы, поднялся на несколько ступеней выше, отодвинул в сторону Павла Львовича.
– Значит, для вас все женщины проститутки? Куски мяса, которые созданы исключительно, чтобы их трахать?
– Не все… Хотя все, только одни сосут у своих мужей и папиков, а другие – у чужих мужей и папиков.
– Мне вас жаль, у вас, наверное, просто так, по любви, никто никогда не отсасывал? Какая печать, даже жалко вас.
И кто меня тянул за язык?
Мужчина за мгновение меняется в лице, пропадает улыбка, сощурив глаза, двигается еще ближе, а я стою и смотрю в упор. Отчим говорил, что я буду всю жизнь огребать за свой паскудный характер и поганый язык.
– Хм, какая забавная шлюха. Ты знаешь их? Тех, кто нас здесь собрал? Ты на них работаешь?
Я понимаю, о ком он спрашивает, но не стану отвечать, как и продолжать бессмысленный диалог, доказывая быдлу в дорогих шмотках и золотых часах на запястье, что я не шлюха.
– Да пошел ты, – разворачиваюсь, поднимаюсь дальше.
Вот бы мне такую уверенность и гордость при встрече с Марком, вот бы также его послать, а не давать и не кончать два раза, сгорая от удовольствия. И то, что этот мерзкий Вадик выдвинул версию, что я работаю на Шахова и Аверина мне не понравилась.
– Ну ладно, еще увидимся, красотуля.
– Вадик, что происходит? Ты знаешь ее?
– Ой, Паша, дела хреновые у тебя.
– Почему у меня? У тебя нет?
Не знаю, чем там закончился их разговор, но я буду рада, если все они сгорят в аду, всей кучей со своими фирмами, деньгами, красивой и лживой жизнью. Зашла в комнату, хлопнула дверью, в ванной быстро разделась, встала под душ. Плевать на всех, понятия не имею, зачем я здесь, нужно уезжать, пока я не совершила еще большую глупость, за которую буду съедать сама себя заживо.
Руки плавно скользили по телу, размазывая гель, когда коснулась себя между ног, остановилась, прислушиваясь к своим ощущениям. Мне было хорошо с ними, не буду скрывать это. Хорошо с каждым из них вместе и по отдельности. Нормально ли это? Да я не знаю. Но рядом с ними я другая.
Вздрогнула, показалось, что где-то хлопнула дверь, выключила воду, укуталась в банный халат, вышла в комнату и, оглядев ее, остановила взгляд на продолговатой коробке, кем-то оставленной на кровати.
Неожиданно.
Рассматривала ее несколько долгих секунд, делая предположения, что же в ней может быть. Вариантов было всего два: шикарное вечернее платье или кожаный корсет, плетка и маска. Оба мне не нравились.
Я же не какая-то, мать ее, Золушка, а Шахов с Авериным не добрые феи, чтобы делать такие неуместные подарки. Да и не верю я в добрых фей, мне не семь лет. Вариант с наручниками и плеткой подходил больше. Скорее всего, коробку принес Вольдемар, не хватает алой розы для полноты картины и моих восторженных вздохов.
Подошла ближе, теперь могу прочитать золоченые буквы логотипа на черном бархатном фоне, вспоминаю, где я могла его встречать. Руки сами тянутся открыть коробку, поднимаю крышку, потом тонкий слой упаковочной бумаги и наконец вижу то, что не входило в мои два варианта.
Черное, практически прозрачное с тонким узором кружева нижнее белье. Очень красивое, не пошлое, роскошное, дорогое. Где-то должна быть записка: «Надень меня», но ее нет.
И они думают, что я это надену?
Касаюсь кончиками пальцев лифа, кусаю губы, у меня никогда такого не было, даже не представляю, как такое носить и куда? Аккуратно взяла двумя пальцами, приподняла, оно даже пахнет дорого и вкусно.
Был такой большой соблазн надеть, но это значило начать играть по их правилам, а я так не могу. Я не могу просто расслабиться и получать удовольствие, потому что у меня есть ответственность, есть сын. А еще есть страх, что они узнают о нем.
Мне нельзя к ним привыкать. Сказка закончится, все останется, как было, кроме моего разбитого сердца.
Глава 27
Странные были ощущения, вроде бы мне нечего бояться, но что-то скребет внутри и руки холодные. Сжала пальцы в кулаки, снова посмотрела на свое отражение в высоком зеркале. Джинсы пришлось снять, надеть платье ниже колен, бежевое, по фигуре, как раз для загородных поездок в середине холодной весны.
– Ольга Константиновна, вы готовы?
Вольдемар тихо открыл дверь, не была готова к его появлению, испугалась. Мужчина оглядел меня равнодушным взглядом, вопросительно поднял бровь.
– Кто вам приказал принести коробку? – кивнула в сторону кровати.
– Так вы готовы или нет?
– Надо сказать, чтобы вас уволили. Кто ваш начальник?
– Прошу следовать за мной. Марк Андреевич просил не задерживаться.
– А если я не пойду?
Мужчина впервые показал эмоции – он устало вздохнул и плотно сжал губы. Видимо, раньше ему попадались более сговорчивые дамочки, они надевали дорогие подарки и бежали, теряя тапочки, навстречу щедрому дарителю. А тут я, деревня с дымом, сама не понимающая своего счастья.
– Насчет этого есть свои указания.
– Ну-ка, мне интересно, это какие?
– Отвести и запереть вас в сыром подвале, там как раз недавно травили крыс, запах, я вам скажу, специфический, на любителя.
Мужчина сказал все таким равнодушным тоном, словно рассказывал о погоде, из-за которой у него второй день мигрень.
– Хорошо, подвал отменяется. Но я хочу уехать после мероприятия.
– С этим вопросом не ко мне.
– К Марку Андреевичу?
– Вы интеллектуально растете в моих глазах, Ольга Константиновна.
Вот
