У врага за пазухой (СИ) - Мария Сергеевна Коваленко
— Не представляешь, как я по тебе соскучилась!
Рома давно и безнадежно окольцован, но мне он как брат.
— Всех чинушей на чистую воду вывела? Мне хоть кого-нибудь оставила?
— Эти восстанавливают свою популяцию быстрее, чем их садят за взятки.
— Точно. — Рома с интересом заглядывает в глаза.
— Не смотри так!
Даже Ира не умеет читать меня словно открытую книгу, как Воинов. Мужчин, похоже, этому где-то учат. Правда, не всех.
— И почему мне кажется, что ты во что-то вляпалась? — цокает он языком.
— Потому что не кажется, — решаю не врать.
— Тогда колись! — Он уводит меня подальше от двери и складывает руки на груди.
Следующие полчаса говорю почти без пауз. Выкладываю все. И о задании, и о поездке к Бухгалтеру, и о задержании. Подумав немного, рассказываю и о Вольском.
Легче от этого рассказа не становится. Понятнее — тоже. Самое главное — для чего вообще нужен был подлог с пистолетом — постоянно ускользает от сознания.
— А ты не думаешь изменить план расследования? — выслушав до конца, интересуется Воинов.
— Считаешь, тот, кто убил Бухгалтера, может знать о следующем интервью?
Я и сама об этом думала. Убийца был слишком хорошо осведомлен. Где бы он ни добыл информацию, в редакции или от людей Вольского, он вполне мог вычислить и данные уборщика.
— В этом месте и у стен есть уши, — невесело улыбается Рома.
— Второй труп мне точно не нужен. — Вздрагиваю.
— Подумай о том, чтобы поискать другие источники, — произносит он мягко.
Это скорее забота, чем совет от профессионала.
— А как быть с первым трупом? Зачем убийца попытался повесить его на меня? — Уже плохо от этого вопроса.
— Или это обычная подстава, или тебя хотят запугать. — Воинов практически слово в слово повторяет сказанное Ярославом.
— И когда они дадут об этом знать? — Прошло уже полтора дня, а со мной так никто и не связался.
— Может быть, уже сообщили, — жмет плечами Рома. — Информация не всегда доходит мгновенно.
Сложно понять, что он имеет в виду. Его опыт намного богаче моего, и неприятностей было в разы больше.
До самого обеда я пытаюсь решить эту головоломку. Ем оладьи, которые под дождем привез курьер. Раз за разом перечитываю досье на уборщика Китайца. А когда решаюсь зайти к Ломоносову и всерьез обсудить с ним новый план, сталкиваюсь в дверях с секретаршей.
— Кира, на общую почту письмо какое-то странное пришло, с вложением. Указано, что для тебя.
— Ты открыла? — Сердце начинает колотиться быстрее.
— Вот еще! — отмахивается она. — Сама разберешься.
____ * Роман Воинов — журналист и главный герой романа "Противостояние".
https:// /ru/reader/protivostoyanie-b50855?c=410949
Глава 24
Ноги не гнутся. Двадцать метров до рабочего стола кажутся марафонской дистанцией. Никто из моих информаторов, героев статей или просто знакомых не шлет письма на адрес редакции. У всех есть личная почта.
За годы работы здесь такое вообще впервые! И это пугает. Сразу же вспоминаются недавние слова Ромы об информации и странная осторожность Вольского, который поселил меня в жилой комплекс с усиленной охранной.
Не с моей удачей получать хорошие новости вот так внезапно. Кончики пальцев покалывает, когда снимаю блокировку с ноутбука и загружаю почту.
Может, не нужно? А если посмотреть потом?
Хочется сдрейфить. Кажется, я становлюсь настоящей трусихой. Однако почтовая программа загружается быстрее, чем успеваю передумать.
Во входящих действительно есть перенаправленное письмо. В теме только два слова: «Для Самсоновой». В тексте — лишь «Здравствуйте». Ниже, в прикрепленных файлах, какой-то архив.
Тот, кто посылал это письмо, не утруждал себя придумыванием надписей. Архив называется так же, как заголовок письма, и, судя по объему, содержит либо фотогалерею, либо богатую библиотеку.
С минуту я смотрю на все это, не решаясь распаковать. Затем, проверив антивирусом, открываю.
— Что это? — произношу вслух, теряясь.
Ожидала увидеть какую-нибудь пакость: письмо с угрозами, свои фото в доме Бухгалтера или сделанные в графическом редакторе картинки, на которых я держу в руках пистолет.
В воображении все связано только со мной. А в реальности — на экране три папки и в первой фото мамы.
На одном из кадров она расплачивается на кассе за продукты.
На другом весело разговаривает с соседкой возле дома.
На третьем — ведет меня в школу.
Милые, добрые фото, точно такие же хранятся в моем домашнем альбоме. Все они сделаны папой, давным-давно и в единственном экземпляре.
Надеясь в следующей папке увидеть что-нибудь подобное, жму на папку, и земля тут же уходит из-под ног.
Это снова мама, но уже сейчас. С нынешним ухажером возле моей квартиры. Растерянная посреди дороги. Испуганная в какой-то незнакомой машине.
Третью папку я открываю через «не могу» и «не хочу». Страх жесткой удавкой сжимает шею, из груди рвется стон.
На последних фото нет ни людей, ни пейзажей. На них лишь фрагменты. Связанные строительной стяжкой женские руки, спутанные волосы и испачканный грязью клатч, один в один похожий на тот, который подарила Ира.
— Нет, только не это…
Боясь выронить телефон, выбегаю в коридор и звоню маме.
— Пожалуйста, возьми трубку! — умоляю ее, чуть не плача. — Мамочка, прошу… — Локтями пробиваю себе место в лифте.
Не обращаю внимания на возмущения, крики «Дамочка!» и попытки оттеснить меня назад.
— Где же ты? — Выслушав серию долгих гудков, набираю заново.
Не переставая, я мучаю телефон до первого этажа. Схожу с ума от гудков и тишины. А в фойе, стоит на пару мгновений перестать названивать, ловлю входящий от Вольского.
— Ты почему не отвечаешь? — рычит он.
— Мне некогда! — Шлепая по лужам, тороплюсь к ближайшей стоянке такси.
— Я с Ломоносовым созванивался. Он передал, что ты выбежала из редакции.
— Сказала же! Не могу с тобой сейчас говорить!
— Что-то случилось?
— Очень надеюсь, что нет.
— Через десять минут смогу отправить к тебе Федора!
Этот гад будто знает, что произошло. Либо действительно в курсе, либо слишком хорошо научился считывать мои эмоции.
— Мне не нужен никакой Федор. Мне нужно к маме. Понимаешь? К маме!
Не знаю, зачем я ему это рассказываю, давно пора бросить трубку. Но словно что-то держит. Какая-то ниточка. Последняя связь между мной нормальной и моей перепуганной нервной версией.
— Стой на месте! — это уже приказ. — Не смей никуда ехать без охраны!
— У меня нет времени! Ни десяти минут, ни одной!
— Кира!
— Да пошли вы все… — Смахиваю с лица крупные капли дождя.
— Прошу, постой. Я скоро буду! — Ярослав больше не кричит.
В трубке слышно,
