У врага за пазухой (СИ) - Мария Сергеевна Коваленко
— Мне хватит и пары метров. Раскладушку привезу свою.
Что-то здесь нечисто.
— Что я, изверг, теснить лучшую подругу на раскладушке?!
— Ир, я сейчас ни одного свободного номера в отеле не найду. Это Питер! Сезон!
— Уверена, все обязательно будет хорошо! — В голосе подруги столько оптимизма, что хоть разливай по банкам и консервируй.
— И ты просто так меня бросишь? — Внимательно смотрю на Вольского.
— Милая, ну разве ж я бросаю? — Оптимизм сменяется обидой.
— Ясно. Я все поняла.
Отключив телефон, швыряю его в сумочку.
— Федя, домой! — не скрывая облегчения, командует Ярослав.
— И как ты этого добился? Ира, вообще-то, моя лучшая подруга. Как ты нашел ее номер и когда успел промыть мозг?
Никогда еще желание прибить этого мужчину не было таким сильным. Придушила бы!
— А искать и не пришлось. — Мерзавец уже привычно кладет свою медвежью лапу мне на колено. — Она сама позвонила. Утром, пока ты изображала спящую красавицу.
— На мой телефон? — Закипаю.
— На чей же еще?
— И ты взял трубку?!
— После четырех звонков я сдался. В ушах звенело.
— Твою мать! Несчастный! — Наученная горьким опытом хватания за грудки, держу себя в руках. — Тебя не учили не брать чужие вещи?!
— Что-то такое было, — довольно скалится Ярослав.
— И что ты ей наплел? — Меня аж потряхивает.
Какой-то новый рефлекс. Индивидуальная реакция на одного охреневшего самца.
— Да ничего особенного. Только факты. А вот она…
Он точно решил довести меня до белого каления своей игрой в молчанку.
— Что она?
— Она-а… — задумчиво тянет Вольский. — В целом тоже ничего. Но, кто такой крокодил, я так и не понял.
Глава 22
Ярослав
За годы холостяцкой жизни я четко усвоил, что любимый женский спорт — это триатлон по мужской берлоге. Первая его часть — проникнуть в саму берлогу. Вторая — продержаться в ней до утра. А третья — застолбить понадежнее.
Для третьего этапа в ход шли любые методы и любой реквизит. Только за последний год уборщица собрала всю коллекцию одного известного французского бренда, пару коллекций модного отечественного производителя и килограмм «забытой» косметики.
В искусстве «столбить» дамы мало отличались друг от друга. Но таких, кого приходилось тянуть в эту берлогу чуть ли не насильно, еще не было. Если точнее — не встречалось до одной упрямой, безбашенной акулы.
— К вечеру я обязательно найду себе какое-нибудь жилье.
Мы только вернулись, а Кира, запихивая в рот остывшие оладьи, уже собирается на работу.
— Конечно.
По этому поводу парюсь меньше всего. Чем «прекрасен» летний Питер — адской духотой даже в плюс двадцать и забитыми под завязку отелями.
— Заезжать за мной не нужно. Я взяла запасной комплект одежды. Как решу с жильем, заберу из квартиры остальное.
— Обязательно. — Я с трудом сдерживаю зевоту.
— Спасибо за помощь. — Кира берет в одну руку сумку с ноутбуком, в другую пакет с одеждой и замирает у двери. — Вроде бы все. Не хочу больше стеснять.
— Федор тебя отвезет. — Подхожу к ней и кладу руки на талию.
Никакого интима, но она вздрагивает.
— Я спокойно могу добраться на такси.
— Мой водитель уже ждет.
Скольжу взглядом по лицу. Под глазами синева от недосыпа, на ресницах ни грамма туши, губы обветрены. Самая хреновая соблазнительница из тех, что мне попадались. Тигра мятая. Отпустить и забыть, да что-то останавливает.
— Мне несложно на такси.
В этом Кира тоже рвет шаблоны. Любая другая из кожи бы вон лезла, чтобы сам отвез ее домой или на работу. Даже упоминание такси воспринималось как личное оскорбление и было поводом послать меня к черту.
— Или едешь с Федором, или я прямо сейчас блокирую дверь, и ты остаешься здесь до вечера.
— Что?
— Думаю, мы найдем чем заняться.
— С таким отношением к женщинам неудивительно, почему ты до сих пор не женат, — вспыхивает эта злючка.
— Уела.
Хочется ответить, что ей после двух браков, конечно, виднее, но вместо этого стискиваю крепче и, пока не нагнул прямо у стены, выпроваживаю за дверь.
* * *
После отъезда вредной акулы я тоже собираюсь. На работу по-прежнему положен большой и толстый болт. К сожалению, пара вопросов требует срочного участия.
Пока еду в офис, набираю знакомого адвоката. Именно ему этой ночью пришлось вытаскивать свой зад из кровати и спешить в отдел освобождать Самсонову.
Отблагодарив юриста, я звоню Климу. За последние две недели племянник превратился в Неуловимого Джо. Счастье в виде свалившихся на голову дочери и прежней любовницы полностью выбило его из рабочего процесса и грозит нам всем неприятностями.
Как можно было догадаться, сейчас Клим тоже не на месте. Целая минута препирательств — и этот дятел наконец диктует адрес, предупредив, что может быть занят.
Чем занят, не уточняю. Однако стоит припарковаться рядом с нужным домом, сразу же становится ясно.
— М-да, клиент потерян.
Я жму руку Николаю, одному из главных спецов Клима по безопасности.
— Полностью. Дочка веревки вьет, а Диана Дмитриевна носки из этих ниток вяжет, — усмехается Николай, глядя на небольшую лужайку.
Там маленькая девочка в розовом платье, ее красавица мать и мой племянник, в дорогом костюме сидящий задом на траве. Хоть сейчас доставай фотоаппарат и делай снимки для каких-нибудь сопливых бабских журналов.
— И долго он уже так пятую точку морозит?
Нужно позвать Клима, но что-то останавливает. Может, то, что никогда раньше я не видел на его роже столько счастья. Может, мелкая, так сильно похожая на папку, что не нужны никакие тесты ДНК.
— Уже… — Николай смотрит на часы, — час и пятнадцать минут.
— Нехило! — присвистываю.
Я слишком хорошо знаю своего племянника. Клим бульдог во всем, что касается бизнеса. Порвет любого, кто посмеет зайти на его территорию. И одинокий волк — в личном.
— Это ничего. Вчера почти весь день так играли. Охрана чуть солнечный удар не схватила, — разминая плечи, смеется Николай. — Пришлось внеплановую пересменку им устроить.
— Лучше бы он увез их подальше, пока здесь все не закончится.
Чем больше смотрю на этих троих, тем паршивее на душе. Некстати вспоминается свое. Огромный живот жены, розовые комбинезончики, которые мы вместе покупали для дочки, и снимок УЗИ. Последний. Врач выдал мне его, после того как подтвердил смерть.
Совсем не об этом стоит сейчас думать, но ничего не могу с собой поделать. Триггерит от чужого счастья. Лупит и по голове, и по штуковине за ребрами, которая давно должна была зачерстветь до состояния камня.
— Клим хотя бы в курсе новостей?
Николай работает на моего племянника больше десяти
