Инстинкт Убийцы. Книга 3. Остров Черной вдовы - Элеонора Бостан
Покинув парк, Пророк еще несколько часов бродил по городу, не видя перед собой ничего, кроме смеющегося мальчика и черных глаз женщины, ставшей ему матерью. Тяжело терять, думал он, слушая гудение машин, шум ветра и долетающие из кафе звуки музыки – вечер вступал в свои права, окутывая город своей волшебной уютно атмосферой. И не так важно, теряешь ты человека, или мечту, или самого себя – всё это разрывает сердце, оставляет там раны размером с кратер на луне. И нет такого лекарства, которое приглушит эту боль. Даже само ожидание потери – уже боль, как и предвкушение праздника – уже радость. Он боялся того, что принесет ему жизнь, и злился на Фатиму, на судьбу и на самого себя. Да, на себя он злился больше всего. Какого черта он полез тогда искать эта «Диану»?! Неужели ему плохо жилось?! Или мало проблем было в его суматошной жизни?! Он забыл бы ее, как забывал всех женщин, едва они выходили за дверь. Ну, может, ее он забывал бы чуть дольше… Но теперь он попался, ошейник, от которого он бежал всю жизнь, всё же защелкнулся у его на шее, и хочет он того или нет, его уже ждет боль. Потому что так устроены люди – если даешь им что-то, они это обязательно сломают или повредят, не обязательно намеренно, просто они не умеют по-другому. Хотя бы потому, что они не умеют не умирать. А он отдал ей свое сердце.
Это были эгоистичные мысли, он это понимал, и это тоже злило его, человеческое лицемерие – «лишь бы тебе было хорошо», «я к вашим услугам» и т.д. и т.п. И кто так жил на самом деле?! Далай Лама?! В грязном, пропахшем потом, дерьмом и сексом, уродливом мире обывателей абсолютно все думали о своей шкуре, но старательно это отрицали, так ведь принято, всё те же 10% красоты, под которыми 90% подлых и трусливых мотивов. И он не сильно-то отличался от презираемых им людей – боясь, что она не вернется, он прежде всего боялся за себя, за свое сердце, которому предстояло выдержать этот удар.
Когда вечер окончательно накрыл город синим бархатом, он зашел в ресторан, не потому, что хотел есть, просто устал бродить по улицам. Да и пора было ужинать, последний раз он ел в отеле с утра – яичница и булочка с джемом. Не замечая улыбок и показного радушия, он занял столик в углу, спрятавшись от остального зала за большим аквариумом. В колонках негромко играла красивая инструментальная музыка, за его спиной пустовала небольшая возвышенность, служившая сценой, однако инструменты были на местах в ожидании музыкантов. Надеюсь, я уйду до начала живой музыки, поморщившись, подумал Пророк, от большинства посетителей он отличался наличием слуха и вкуса, поэтому редко мог слушать ресторанное пение. В основном это было возможно за границей, где в ресторанах и казино иногда выступали невероятно талантливые и пока никому не известные музыканты и певцы. Многие небольшие заведения специализировались на джазе и соул-музыке, а также на рок-музыке или электронной, каждый вечер там можно было послушать действительно стоящие выступления, а по выходным туда даже заглядывали звезды. Но на родине почти всегда приходилось слушать песни Круга или Успенской – уже сомнительное удовольствие – да еще фальшиво спетые плохо поставленными голосами… нет, от этого можно было получить и несварение.
Почтительно поклонившись, официант оставил на столе меню, спросив, не желает ли гость заказать аперитив, Пророк рассеяно покачал головой, чего-чего, а спиртного ему точно не хотелось – оно не помогало ни от стыда за себя, ни от тяжести на сердце. Не в его случае. Мой мозг – мое проклятие и мой дар, подумал он, мысли оставляли его лишь в одном случае – если он терял сознание или погружался в глубокий сон. Зато этот неугомонный механизм в черепной коробке сделал его фантастически богатым, знаменитым – пусть и в определенных кругах – и свободным. И впервые свобода эта отдавала горечью, как испорченный деликатес.
Сквозь кристально чистую воду в аквариуме он видел посетителей, они негромко беседовали, дамы сверкали украшениями, мужчины пили дорогие напитки, всем им было весело, хотя бы внешне. Туристы, решил Пророк, уехавшие подальше от надоевших жизней и одинаковых будней, когда делаешь это раз в год – это срабатывает, когда живешь в постоянных разъездах – бежать от себя просто некуда, потому что твои границы стерты, вся планеты твой дом. И мне не сбежать, подумал он, я могу уехать на другой край земли и снова поселиться в отеле, таком же, как тысячи других, быть вечным гостем и вечным странником, знающим жизнь наизусть, но лишь в теории. Например, он уже не раз бывал на праздновании масленицы в Греции, не раз видел и успел изучить традиции – костры, переодевания, песни и даже сжигание деревянного чучела в некоторых городах – но сам никогда не участвовал, это был не его праздник, не его культура, не его друзья. Получалось, что он, как настоящий призрак, мог свободно перемещаться по миру, видеть всё, но ничего не испытывать, как если бы он смотрел на всё это из окна. Такова цена, сказал он себе, ты этого хотел, быть свободным, быть над обществом, а не в нем. Да, его жизнь была шикарной и яркой… но только почему с годами она казалась ему всё более пустой и бессмысленной? А менять что-то он не хотел и не мог.
Рассеяно водя глазами по строчкам меню, он совершенно не испытывал голода. Но я должен есть, сказал он себе, как бы тяжело ни было на душе – а такие приступы скуки и бессмысленности бытия стали преследовать его всё чаще – но жизнь продолжается, а без качественной пищи лучше мне точно не станет. Он был практичным человеком, и разум, как всегда, взял верх. Пророк глянул на дорогие часы на запястье – без 5 минут 8 вечера, он не ел почти 12 часов. Поэтому ты закажешь себе отличный полезный ужин, строго сказал голос в голове, а поныть и пожаловаться на свою богатую и бесцельную жизнь можно и на
