Две полоски. Двойная ошибка - Ольга Дашкова
– А сейчас иди ко мне, крошка-мышка, нас так грубо прервали.
Марк трогает лицо, волосы, шею, а руки Шахова царапают ногтями спину, сжимают ягодицы.
– Надо вновь опробовать ее попку, сука, и почему я помню, как трахал ее шесть лет назад?
– Так она особенная не-шлюха-из-Пскова, я и сам запомнил. Странно, раньше вроде не был таким сентиментальным.
– Хорош пиздеть.
– Прости моего друга, мышка, – сдавливает пальцами щеки, я заметила, у них это общая дурацкая привычка.
Снова накатывает жар от откровенных прикосновений, Клим ласкает промежность, размазывая влагу по половым губам и анусу, давит на него. У меня не было даже мысли остановить его, остановить их двоих, все происходило так… Черт, я не могу дать определение как.
Уже лежу на груди Марка, ноги широко раздвинуты, грудь кусают, проникновения пальцев глубже.
– Где гондон? Сука, почему никогда их найти нельзя?
Шахов матерится, небольшая заминка, а меня потряхивает от неизбежности происходящего и удовольствия, что еще не отпускает после оргазма.
– Смотри на меня, да, смотри в глаза, не дергайся.
Марк говорит громким шепотом, замечаю, как по его виску стекает пот. Чувствую первый толчок, кусаю губы, часто дышу, зажимаюсь инстинктивно. Я помню, как это было в тот, первый раз, как было так же больно, но потом прошло.
– Сучка, вот же сучка, до чего узкая задница. Если ты скажешь, что тебя кто-то кроме нас трахал в нее, я и за это тоже закопаю тебя в лесочке.
Никто не трахал. Да меня вообще так трахали только они.
Кричу от боли, не дают сдвинуться с места, Аверин целует, кусает мои губы, другой рукой натирая клитор, отвлекая от проникновения. Слишком медленно, а потом резкий толчок, вспышка боли, но по телу идет дрожь и тепло.
– Да, вот так, не двигайся, а то кончу сейчас.
– Расслабься, впусти меня, да, так, еще, Оля, смотри на меня.
Мое падение в самую адскую бездну порока продолжается, но я уже лечу, раскинув руки, отдавая себя всю, получая то, что не испытывала никогда.
Они входили в меня вдвоем, то одновременно, то по очереди, замедляя темп и ускоряясь. Трогали, щипали, натирали, что-то говорили и шептали. Не помню, через какое время я снова кончила, но нервы натянулись в тонкую струну, а потом лопнули. Я сокращалась на их членах, сжимала внутренними мышцами, кричала.
– Блять, не могу больше, кончаю.
Члены набухли еще больше, комнату наполнили хрипы, стоны, а еще запах. Запах секса. Откровенный, острый, терпкий.
– Мам, я оделся. Мам? Мы идем?
Возвращаюсь в реальность, но мне кажется, я все еще чувствую этот запах, я пропитана им, хоть и долго отмывала себя в душе.
– Идем, солнышко, конечно, идем. Сегодня обещали хорошую погоду.
– Ты плакала?
Ваня очень внимательный и умный, даже не знаю – в кого. Его мать точно этим не отличается, о бабке и говорить не стоит. Остается думать, что он в Марка – Аверин интеллектуал, наверняка с хорошим образованием. И больше он говорил со мной, чем Клим. Задавал правильные вопросы, давил на нужные точки. Но в нем, как и в Шахове, есть та агрессия, что иногда пугает.
Не хочу, чтобы это передалось сыну, и он стал психом, который будет душить кошек, а потом и женщин.
– Так мы идем?
– Идем, беги, обувайся, я только надену водолазку.
В комнате открыв шкаф, долго смотрела на скомканное черное платье. Я вернулась лишь в нем, еще ботильонах и пальто. Без нижнего белья и рваных колготок, кое-как привела себя в порядок, складывая в голове мысли и полученную от мужчин информацию.
Я ведь не думала, что мы дружно потрахаемся, вспомним былое, как на встрече выпускников, посмеемся и разойдемся? Нет, так не вышло, да и не получилось бы просто сбежать, как Золушке, оставив трусы и остатки мозга.
– Мам! Ну ты где?
– Иду, уже иду.
Но как только, надев водолазку и накинув пальто, начала обуваться, раздался звонок в дверь. Внутри все сжалось, сердце ухнуло вниз, а ладони моментально вспотели.
– Я открою.
– Нет! Ваня, нет! – кричу, пугая ребенка, но тут же прижимаю его к себе, успокаивая. – Я сама, и надо спросить, кто пришел, я же так тебя учила.
Звонок повторился.
– Это, наверное, Лара или Гера, а может, Жорик.
Круг наших знакомых невелик, и в гости к нам ходят редко, Ваня прав, это могут быть соседи, а могут и не они. После нашего разговора с Авериным и Шаховым жду подвоха, жду, что они пробьют по своим каналам, кто я такая, где живу, а главное – с кем.
Они это сделают.
Я бы сделала.
Заглядываю в дверной глазок, вздыхаю с облегчением, но этого человека совсем не хочу сейчас видеть.
– Мы прячемся, да, мам?
– Нет.
– Ты не переживай, мои супергерои, если что, нас спасут.
– Это Всеволод.
Ваня корчит лицо, Сева ему не нравится.
– И мы никуда не пойдем?
– Пойдем. Привет, – открываю дверь, мужчина, что стоит на пороге, выглядит элегантно: пальто, рубашка, туфли, но взгляд вопросительный.
Мне вчера обещали суши, куни и мартини. А я это все променяла на лихой тройничок с мужиками, которых видела второй раз в жизни.
– Привет. Вы уходите? Или только пришли?
– Мы идем гулять в парк, а вас не зовем, да, мама? – Иван в своей детской непосредственности высказал наше общее с ним мнение.
– Мы уходим гулять, я сыну обещала.
– Я звонил, писал, ты не отвечала. Я волновался, решил заехать.
Вообще не хочу сейчас его видеть, хочу остаться наедине со своими мыслями и подумать, как быть дальше и как не вляпаться в дерьмо, в которое я уже сделала шаг.
Меня ведь не просто так отпустили с миром, мне дали задание.
Глава 16
– Давайте уже выйдем на улицу, дышать нечем. Ваня, ты обулся? Проходи вперед.
Настойчиво выталкиваю всех на лестничную клетку, на ходу запахивая пальто, и закрываю дверь. В главе полный сумбур, но как только проворачивается последний оборот ключа, открывается дверь соседа.
– Гера! Привет!– сын кричит так, что закладывает уши.
– Привет, Ванька. Как дела?
– А мы идем в парк гулять с мамой, вдвоем идем, но можем взять тебя.
Я понимаю, на что намекает сын, очень тактичный мальчик. Но взрослые дяденьки рядом молчат, а мне и сказать нечего.
– Здравствуйте, – это Гера здоровается с моим якобы бойфрендом. Причем, что он бойфренд, Всеволод решил сам.
Они уже виделись
