Соня Мармен - Ветер разлуки

– Алекс, нет!

Но протест прозвучал так слабо… Их окутывала темнота. Запах их тел заглушил собой все остальные запахи, царившие в старой мельнице. И этот непривычный аромат пьянил не хуже вина. Изабель знала, что собирается совершить непоправимое… и осознание этого доставляло ей удовольствие.

– Изабель, mo ruin, я хочу любить тебя… Let me…[161]

О да! Она тоже испытывала острую потребность в любви, она страстно желала этого всю свою жизнь! Запустив пальцы в шевелюру Александера, девушка притянула его к себе и поцеловала. «Люби меня!» – прошептала она мысленно, в то время как мужские руки уже исследовали самый интимный уголок ее тела. Застонав, Изабель еще крепче зажмурилась, и перед глазами снова замелькали картинки. Она полностью отдалась во власть наслаждения. Этьен с Перреной в кладовой… Они с Александером – в старой мельнице… Она представляла себе столько всего… Как сатана, демоны и другие чудища преисподней пожирают души грешников… Сердце ее внезапно сжалось от страха. Она предприняла последнюю попытку спастись, когда вдруг почувствовала, как что-то теплое и твердое прижимается к внутренней стороне ее бедра – повелевающий скипетр Зла, который обрекает ее на вечные муки…

– Алекс, нет!

– Изабель! Let me love ye…[162]

На каком бы языке он ни нашептывал ей ласковые слова, они действовали на девушку подобно магическому заклинанию – сметали на своем пути все потуги к сопротивлению, сводили на нет попытки высвободиться из его плена. Он полностью подчинил ее себе, она была в его власти… И вот, пока мужской жезл пытался проникнуть меж ее бедер вглубь, в запретную пещерку, Изабель боролась со своими демонами, влекущими ее к геенне огненной, сражалась с собственными противоречивыми желаниями и порывами.

– Алекс!

– Winna hurt long, ma love… winna…[163] O mo Dhia![164]

Глаза ее расширились от потрясения, с губ сорвался крик. Крепкая рука сжимала ее талию и не давала вырваться. Он был уже в ней. Он двигался внутри нее с силой сдерживаемой и в то же самое время неукротимой, в своем собственном ритме – постанывая, не обращая внимания на ее протесты. Шотландец довершал свое завоевание…

Это случилось быстро и жестоко. Боль разорванного гимена затихала, между тем как другая, более страшная, нарастала и начинала камнем давить на грудь. Из глаз Изабель снова хлынули слезы. Что же она наделала? Что наделала? Она обречена, безвозвратно обречена!

– Sorry, Iseabail, dinna want tae hurt ye. Dinna…[165] – прошептал Александер некоторое время спустя.

Девушка открыла глаза и, тяжело дыша, уставилась в темноту. На окнах громко хлопали ставни – это демоны аплодировали своей победе. Голова Александера лежала у нее на плече, его волосы щекотали ей щеку. Его учащенное дыхание показалось ей почему-то особенно громким. И вдруг Изабель вспомнила о Мадлен. Она ведь могла вернуться в любую минуту! Что, если это произойдет сейчас? Что подумает она об Изабель, эта невольная пособница лукавого?

Чуть высвободившись из мужских объятий, она потянулась к юбке и накрыла ею свой влажный живот. Это движение обеспокоило Александера. Он поднял голову, и взгляды молодых людей на мгновение встретились. Изабель первой отвела глаза. Когда он встал, холод волной окатил ее тело, и она поежилась. Резким движением она вытерла себе лицо.

– Изабель! – ласково прошептал Александер. Вид у него был виноватый.

Будучи не в состоянии выговорить ни слова, она сжалась в комок на ящике. Разум ее пытался вернуть контроль над чувствами и эмоциями и найти для Александера оправдание. Что ж, он получил свое, как это наверняка не раз случалось между ним и той женщиной из трактира! А сколько еще было других дурочек, до нее! Он говорил ей ласковые слова, был с ней нежен, чтобы околдовать, подчинить себе… Она поддалась этим чарам и теперь страшно на него злилась. На себя, впрочем, не меньше.

– Прости меня.

Изабель сидела не шевелясь и плакала. Она ожидала услышать банальные оправдания, что-то вроде «ты даже не попыталась меня оттолкнуть» или «по-моему, тебе даже понравилось». Но ничего такого он не сказал. Эти упреки Изабель обратила против себя самой. В глубине души девушка понимала – она стала жертвой собственного слабоволия, и только.

Добровольная жертва, она сама взошла на костер любви. Ее тело, презрев увещевания разума, ответило на ласки Александера, более того – оно эти ласки поощряло… И все же в последний момент, предшествовавший превращению провинности в смертный грех, ее охватила паника и она попыталась остановить Александера. Но было слишком поздно.

Последним ударом для нее стало выражение лица Александера, с которым он отстранился, вытер ее бедра юбкой, опустил ей подол и отошел. Он будто бы стыдился содеянного… Изабель вскочила на ноги и стала приводить себя в порядок, как будто речь шла не об одежде, а о ее чувствах. Медленно, аккуратно и тщательно она одевалась, расправляла мельчайшие складочки. И все-таки собрать себя воедино у нее не получалось. Некая частичка ее оказалась навсегда утрачена… Изабель медленно повернулась к молодому шотландцу.

– Я… Мне пора возвращаться. Уже поздно.

Он как раз застегивал последнюю пуговицу на куртке и, встревоженно посмотрев на нее, произнес:

– Изабель… I thought… я думал, что…

Вот и пришло время банальных оправданий…

– Пожалуйста, помоги мне собрать посуду!

Сохраняя небольшую дистанцию, они шли к городу в тягостном молчании. В душе обоих бушевала буря, которую нужно было обуздать. Дождь кончился, но ветер не утихал, и на небе время от времени мелькали молнии. Александер набросил свою куртку девушке на плечи, заметив, что она дрожит под своей насквозь мокрой накидкой. Оставшись в рубашке и жилете, он, чтобы согреться, время от времени активно потирал себе плечи.

«Шлюшка! Ты обычная шлюшка, Изабель! Или даже хуже…» – Девушка дрожала от холода. Александер, как и положено хорошо воспитанному мужчине, взялся проводить ее до самого дома. У порога он снова, как воспитанный человек, пожелает ей приятного вечера и отправится рассказывать товарищам, как позабавился с дочкой торговца Лакруа… Мерзавец проклятый! Но ничего другого она и не заслуживает…

Чепец едва держался на голове, а волосы, которые она не стала пытаться под него заправить, раздувал ветер. Но Изабель не было до этого дела. Если придется, она объяснит свою растрепанность плохой погодой. А Мадлен… Вот с кем ей предстоит поговорить по душам! Изабель постепенно склонялась к мнению, что и на кузине лежит часть вины за то, что с ней случилось.